Яблоня лесная: Сказка о Пьянчужке, Яблоне и Смерти

Он пришел домой. Жена уже успокоилась, но встретила его холодным молчанием. Он ей ответил тем же, пройдя мимо без единого слова, и поспешил прямиком в комнату, к своему бару. Слишком долго он был противоестественно трезв и не мог смириться со всем тем, что только что с ним случилось. Будто бред и наваждение. Он и был склонен считать все бредом опьянения… но яблоки-то были при нем, настоящие, а в душе горела лютая потребность немедля же уходить из дома и идти, идти, идти. Такая потребность к движению, какой не испытывал он никогда: потребность бежать от всего этого, от всех — потребность исполнить обещанное. Должно быть яблочко так повлияло. И он взял с собой то, ради чего он вообще вернулся — пару бутылок алкоголя в дорогу, чтобы притуплять слишком резкий эффект яблочек и вновь не попрощавшись выбежал вон. Даже не приостановился. Разве только на один миг, прямо на пороге, но он и сам не понял, что это было, а потому только добавил в темпе.

Старуха его, было, шагнула вслед за ним, хотела одернуть, но в ту секунду замешательства, пока нога мужа переступала порог дома, она вдруг поняла, что не стоит этого делать. Пусть идет. Значит, так нужно. Она понимала, что он уже не вернется, но и удерживать его не было смысла. Правильнее было бы просто дать событиям развиваться… И она отступилась. Ничего не сказала, не смотрела вслед уходящему по дороге вдаль, а только пустила еще пару слезинок. Зря он думает, что все между ними кончено. Они еще сочтутся. Не для того она стала ему женой.

Долго ли коротко ли шел он пешком, однако дошел до остановки, сел на автобус, доехал до ближайшего города и пошел к станции. Одна из бутылок к этому моменту уже была опустошена. Шел он со стороны путей вместе с ветром, раздувающим травы, пыль и его одежду, шел он неверной походочкой и дошел до большого куста полыни. Хотел было пройти мимо, да окликнула его полынь: «Куда путь держишь, Странник?» Ветви ее ритмично раскачивались по ветру, будто завораживая, низко они клонились к земле и распространяли неестественно сильный аромат, какого Пьянчужка никогда ранее и не замечал за растением, густыми зарослями хорошо знакомым в течение всей его жизни. Подумал он, что ему это показалось в шелесте ветра, да на нетрезвый ум, и пошел дальше.

— Куда идешь ты, Старче? — обратилась полынь к нему снова. Это было уже чересчур… бред невероятного. И тут он понял, что стоит где-то у станции посреди города, в котором никогда не бывал за ненадобностью, после того, как яблоня отправила его искать волшебные камни у Бабы Яги. Подумал он об этом и обомлел так, что уже ничего не мог сказать разумного, а лишь промолвил:

— Бабу Ягу искать отправила меня яблоня. А куда идти — не знаю…

— Как же, известно куда. Живет Баба Яга на Цветочной горе.

— Что это — Цветочная гора? — оживился вдруг Пьянчужка.

— Ветер рассказывал, деревья сплетничали, а травы только мечтали, но есть, они говорят, где-то такая гора. Склоны ее в оврагах по берегам ручьев осыпаны свежим снегом, возвышенности теплы и колосятся вызревшими травами, а ложбины с редкими осинами да березами по склонам тронуты уже золотом, тогда как под пологом их цветут ландыши и первоцветы. На той горе растут цветы всех времен года, растут всегда, люди многие хотят добраться до ее красот, подняться на склоны, наслушавшись сплетней о ее чудесах, полюбоваться или собрать букет. Да мало у кого получается. Цветы нужно уметь видеть. А те, что видят, не всегда возвращаются. Играть начинают. Резвиться. Забывая самих себя, становятся счастливы. О цветах они тогда забывают. Они остаются жить там. Гора, кстати, заселена. Небольшой городишко вроде этого, раскинулся на одном из ее склонов. И те, кто живут там, сами не замечают, где стоят их дома. Меж тем, дома некоторые уже стали столь старыми и ветхими, что их забросили и приготовили под снос для нового строительства. Людей выселили. Поколения прожили, а того, что вокруг красуется они и не видели. А гора цветет всегда. И ты узнаешь эту гору, когда увидишь. Никто не узнает и не поверит тебе, кому бы ты ни сказал, а ты найдешь дом Бабы Яги на самой ее вершине. Далеко отсюда, пешком идти будешь — не дойдешь, верхом ехать — не доедешь. Одним только поездом туда приехать можно. И ходит он вот с этой станции.

— А куда ехать-то?

— Прислушайся к сердцу. Ты найдешь верное направление. Обязательно найдешь. Только ты и можешь найти.

— Да мало ли каких гор бывает. И городишек на них. Понятия не имею!

— Ты узнаешь ее, когда выйдешь к ее склонам, — сказала Полынь, как отрезала, и замолчала. Только листья едва заметно трепетали на ветру, источая пряный сладковатый запах.