Ячейка 402

Душевая оказался большой, на пятьдесят кранов, но сейчас только Анна находилась в ней – Света ждала снаружи. Разделась медленно. Сняла свои весенние, автобусные брюки и блузку. До дыр истёртые, все в пятнах. Вряд ли они ещё годились для праздника. Как непривычно легко шее. Рука тянется убрать волосы со лба – и нечего. Посмотрелась в тусклые зеркала. Восхитительно-тифозная голова, белая-белая… Над правым виском торчит волосок – недостригли. Большой обиженный рот, съёжившиеся соски, такой волосатый по сравнению с головой лобок и щуплые ноги. Недощипанная курица, растаявшая после глубокой заморозки. Включила душ, хлынула вода. Открыла мыльницу. Заметила, что раздевалась, не выпуская из рук полученную под роспись зубную щётку. А паста где?

Света уже сердилась, когда она вышла:

– Ну ты и моешься, так и воды не напасёшься, и без еды останешься.

– Мне совсем не хочется есть. Я на самом деле должна забрать ещё кое-какие вещи из машины, я ничего не взяла.

– Успеешь. Идём за мной.

В столовой было душно, но довольно холодно. Света показала Анне её место за длинным столом. Сновали официантки, было чисто. Перед ней поставили тарелку с супом. Унесли. Тарелку картошки с сосиской. Унесли. Она сидела прямо, руки на коленях, смотрела перед собой. Её контузило шумом голосов, лязгом вилок и ложек, количеством питающихся – после стольких недель тишины и шёпота.

За обедом последовала длинная беседа с регистратором – привлекательным молодым человеком. Унизительные вопросы. Нет, не вопросы унижали, но ответы, которые приходилось давать. Какое у неё образование, где она работала, что умеет помимо, какие хобби, была ли замужем. После каждого ответа регистратор поджимал губы и отворачивался к монитору: что-то выискивал. Наконец он поздравил Анну с приездом и на три месяца определил гладильщицей.

– Работа несложная, приступать можешь прямо сейчас.

Света уже растворилась в людском рое, регистратор сам отвёл Анну в комнату 713, гладильную. «Зачем спрашивают про старую жизнь, разве здесь как раз не от того прячутся, что всё в старой жизни не так?» – злилась на ходу. Пять женщин стояли возле гладильных… скорее столов, чем досок, утюжили уже намозолившую глаза униформу. Она была шестой. Запах, ударивший в нос, заставил вздрогнуть: перед глазами встала прачечная, куда пятнадцать лет назад мама еженедельно сдавала бельё. Стиральный порошок и горячая чистая ткань.

Работа оказалась нудной, но умиротворяющей. Соседка по столу время от времени пыталась наладить контакт. Безуспешно. Три часа пролетели быстрее, чем Анна ожидала, зазвенел звонок – конец их смены.

– Эй, ты утюг забыла выключить! – закричала вслед общительная коллега.

– Ой, да…

– Куда ты так летишь?

– Послушай, где здесь выход? Такой, куда машины подъезжают?

– Но все идут ужинать. Чудная ты. Стриженая – новенькая или больная?

– Новенькая.

Побрела с остальными в столовую. В здании наверняка имелся не один выход. Как вернуться к нужному? Эти коридоры, этажи… Анна предполагала поступить с ужином так же, как поступила с обедом, но, не заметив, съела все блины с повидлом, выпила всё какао. После ужина многие разошлись – отдыхать, развлекаться. Анна оказалась в одиночестве. Свободна. Она побежала по коридорам, крашенным в блекло-голубой или серый, путаясь в направлении, сталкиваясь с проходящими мимо. Лифт не нашла, наткнулась на пустую лестницу, долго бежала вниз по ступенькам, не считала светлые пролёты, наконец оказалась у узкой двери наружу. Это был другой выход.

Моросил мелкий дождь. Если обойти здание, по-любому окажешься у нужного места. Анна шла вдоль серой кирпичной стены, которая всё не кончалась и не кончалась. Многочисленные углы оказывались не решающими. Строение не было квадратным. Оно было очень большим. Сквозь дождь просматривались другие, такие же кирпичные. И только самое дальнее казалось кубом из дрожащей воды. Всюду асфальт. Две одинокие фигуры в плащах в отдалении. Нескольким деревьям не справиться с тоскливой пустотой. Она боялась отходить от стены, чтобы не ошибиться зданием.

Наконец Анна пришла к тому месту, где её забрала Света, но «Фольксвагена» там не было. Решив, что это просто похожая парковка, пошла дальше, ещё торопливей. Через какое-то время вернулась к узкой двери. Голая кожа головы мёрзла под мелкими каплями. Значит, Шарван загнал машину в гараж. Да, разумно задержаться в Колонии на пару дней перед дальним возвращением – нормально питаться, нормально мыться. Обходила во второй раз… Вернулась на место своего прибытия и, рассматривая грязный след разворота на асфальте, продолжала рассуждать, что Шарван отдыхает где-то в внутри.

След шин, исчезающий в точках дождя, уводил на дорогу. Туда, откуда они приехали. Вне пределов видимости скользил по мокрой трассе крошечный «Фольксваген».

Нехорошо получилось.