Яд

— Почему Вы так добры ко мне? — почти шёпотом спросила Кэтрин, невольно опуская глаза — взгляд Оливии, когда она говорила серьёзно, было практически невозможно выдержать.

— Ты милая девочка, Кэтрин. Но, честно говоря, дело не в тебе. Просто, если он нечаянно убьёт тебя, это… Думаю, он не простил бы себе этого. А у меня только один брат, и он дорог мне, даже такой зазнайка и зануда.

Не очень понимая, как реагировать на подобную прямоту, Кэтрин вошла в ателье. Портной — мэтр Убер — приветствовал их не менее бурно, чем обувщик. Оливия тут же развернулась в его небольшой лавке, как королева, и Кэтрин просто послушно подчинялась ей, даже и не пытаясь сопротивляться — Оливия в магазине представляла собой стихию, с которой лучше не бороться.

Кэтрин перемеряла, наверное, штук двадцать платьев. К ней приложили неисчисляемое количество разнообразной ткани, которую Оливия оценивала критическим взором. Это было даже смешно, и Кэтрин, поняв, что проще всего расслабиться и получить удовольствие, крутилась перед зеркалом. Иногда она пыталась спорить с Оливией, но та и слушать её не желала, и командовала, как генерал на плацу.

Наконец, они перебрали, кажется, весь ассортимент несчастного портного, и Оливия, угомонившись, сказала ей:

— Посиди, отдохни. А я пойду, посмотрю что-нибудь для Роберта.

Кэтрин, уже было усевшаяся и благодарно взявшая чашку какао, предложенного любезной женой мэтра Убера, удивлённо спросила:

— А… Он, что, не сам выбирает себе одежду?

Оливия пренебрежительно фыркнула.

— Ну, если он будет делать это сам, то будет ходить десятилетиями в одном и том же. Нет, конечно, я знаю все его мерки, так что… подожди, это не займёт много времени. Он страшный консерватор.

— А можно мне с тобой? — Кэтрин встала и смотрела на Оливию, улыбаясь самой очаровательной и просительной улыбкой, которую могла изобразить.

— Если хочешь — ради Бога, — хмыкнула Оливия. — Хочешь, сама можешь выбрать что-нибудь, для разнообразия. А я, в таком случае, зайду к ювелиру — я кое-что отдавала ему на прошлой неделе.

Кэтрин немного смущалась, но Оливия, как ни в чём не бывало, велела мэтру Уберу показать Кэтрин всё, что он может предложить для месье Дегри.

Оливия ушла, и Кэтрин осталась в лавке одна, вздохнув с невольным облегчением — Оливия была как торнадо, от которого просто некуда деться. Мэтр Убер, кажется, тоже был рад, что беспокойная клиентка удалилась. Он выложил перед Кэтрин образцы тканей, пуговиц, галстуки и шейные платки, сказав, что фасон он знает и так. Кэтрин с увлечением копалась, забыв, что устала.

Через минут десять в лавку вошли двое молодых французов. Они сразу же уставились на незнакомку, и мэтр Убер поспешил представить их друг другу. Кэтрин тут же благополучно забыла сложные для произношения французские фамилии. Молодые люди с интересом рассматривали её, и, поскольку выбирали они из того же, что и она, вскоре завязалась беседа.

— Вот, смотрите, мадам, — говорил ей один их них — высокий брюнет с карими глазами, который явно был представителем местной знати. — Это по последней моде, прямо из Парижа. Обратите внимание, что жилет должен быть на тон светлее, чем фрак, и на тон темнее — чем сюртук. У Вас, в Англии, такая же мода?

— Думаю, что очень похожая, — Кэтрин невольно улыбалась, опустив глаза и искоса посматривая на французов, не скрывавших своего интереса к ней.

— А откуда Вы приехали? И где остановились? — решил присоединиться к разговору второй француз — Кэтрин решила, что он сын банкира или юриста.

Внимание мужчин была для Кэтрин привычным делом. Она всегда знала, что не является необыкновенной красавицей, но все признавали, что у неё был шарм, привлекавший к ней внимание противоположного пола. Так что она чувствовала себя, как рыба в воде, и очевидный интерес французов забавлял её.

— Зачем я буду рассказывать Вам? — спросила она, склоняя голову набок и улыбаясь. — Может, я желаю сохранить инкогнито, путешествуя по Вашей стране? Впрочем, я остановилась у Дегри. Вы знаете их?

На секунду повисло молчание, а затем неожиданно она услышала из-за своей спины голос Роберта:

— Конечно, знают.

Чувствуя, что краснеет, как рак, Кэтрин замерла. Французы как по команде уставились на Дегри, стоявшего за её спиной. Она увидела одинаковое выражение на их лицах — еле скрываемая неприязнь и… нет, не страх, но, пожалуй, опасение. Они молчали, словно набрали в рот воды, так долго, что Кэтрин стало совсем не по себе. Наконец, брюнет кивнул, в знак приветствия, и холодно сказал:

— Добрый день, месьё Дегри.

Его друг ограничился только кивком.

— Кэтрин, вы с Оливией закончили? — услышала она вопрос Роберта. Его тон не понравился ей. Она так и не обернулась, медля неизвестно почему.

— Роберт, вот и ты! — разбавил вновь повисшую тишину голос Оливии. — Где тебя носило? Мы заждались, я даже к ювелиру успела сходить. Господа, — это относилось к французам, которые явно почувствовали облегчение от присутствия мадам Дегри в ателье. — Добрый день.