Яд бессмертия

– Вы там были, сами все слышали. На меня ей было плевать, она просто не могла стерпеть, что инициатором разрыва стал я. Она хотела, чтобы я отказался от Мэвис и снова стал ее комнатной собачонкой. Пандора вполне могла устроить, чтобы показ моих моделей провалился, а то и вообще не состоялся.

– А вы не хотели прекратить встречи с мисс Фристоун?

– Я люблю Мэвис, – ответил Леонардо с достоинством. – Она – самое важное, что есть у меня в жизни.

– Однако если бы вы отказались выполнить требования Пандоры, то остались бы по уши в долгах и с несмываемым пятном на профессиональной репутации. Это так?

– Да. Я вложил в показ моделей все, что у меня было, наделал долгов. Более того, я вложил в это свое сердце, саму душу.

– А она бы все это перечеркнула.

– Одним махом. – Он поджал губы. – И получила бы от этого удовольствие.

– Вы приглашали ее вчера вечером к себе домой?

– Нет. Я вообще не хотел ее больше видеть.

– В котором часу она пришла вчера к вам домой?

– Не знаю.

– Как она вошла? Вы сами ее впустили?

– Вряд ли… Не знаю я! У нее оставался мой ключ. Я не собирался требовать его назад или менять замок. Все это – сплошное безумие!

– Вы с ней повздорили.

Его глаза вспыхнули и тут же потухли.

– Не знаю. Не помню. Наверное. Как же не повздорить?

– Совсем недавно Пандора уже являлась к вам без приглашения. Она угрожала вам, набросилась на вашу теперешнюю приятельницу с кулаками.

– Это точно. Так и было! – Это Леонардо как раз помнил очень хорошо. Какое облегчение – хоть что-то помнить!

– В каком настроении находилась Пандора, когда явилась к вам в этот раз?

– Ясное дело, в плохом. Бесилась, должно быть. Я ведь, наверное, сказал ей, что не брошу Мэвис. Тут она полезла в бутылку, и… Даллас! – Его взгляд снова обрел осмысленность. В глазах читалось отчаяние. – Понимаете, я ничего не помню. Ничегошеньки! Сегодня утром я очнулся в квартире Мэвис. Вроде бы помню, как открыл дверь ключом, вошел… Я ужасно нализался. Шел и пил, пил – и шел дальше. Вообще-то я редко пью, потому что, когда пьянею, у меня случаются провалы в памяти. Просыпаюсь – и вижу кровь…

Он вытянул перед собой кое-как перебинтованную руку.

– Кровь на ладонях, на одежде, запекшаяся кровь. Наверное, мы с ней подрались, и я ее убил…

– Где одежда, которая на вас была прошлой ночью?

– Я оставил ее в квартире Мэвис. Я принял там душ и переоделся. Не хотел, чтобы она пришла домой и застала меня в таком виде. Я ждал ее, ломал голову, как быть. Потом включаю «Новости» – и все узнаю.

– По вашим словам, вы не помните, видели ли прошлой ночью Пандору. Ссору с ней тем более не помните. Как убивали – тоже.

– Но, наверное, так все и было, как же иначе? Ведь она погибла у меня дома.

– В котором часу вы ушли вчера вечером из дому?

– Точно не помню, уже тогда был пьяный. Много выпил. Я был очень расстроен и зол.

– Вы кого-нибудь встречали, с кем-нибудь говорили?

– Я купил еще одну бутылку. Кажется, у уличного торговца.

– А мисс Фристоун вы вчера вечером видели?

– Нет, в этом я уверен. Если бы я ее повидал, если бы поговорил с ней, ничего этого не случилось бы.

– Что, если я вам скажу, что вчера вечером Мэвис была у вас дома?

– Мэвис ко мне приходила? – Леонардо просиял. – Приходила? Нет, не может быть. Такого я бы не забыл.

– Присутствовала ли Мэвис при вашей ссоре с Пандорой? Была ли она свидетельницей убийства?

– Нет, нет!

– Может быть, она появилась уже после смерти Пандоры, после того как вы совершили убийство? Ведь вас, очевидно, охватила паника, вы пришли в ужас…

Настоящая паника охватила Леонардо только сейчас.

– Мэвис не могла там оказаться!

– Тем не менее она была там. Она позвонила мне из вашей квартиры, обнаружив труп.

– Мэвис видела труп? – Меднолицый Леонардо сам сделался бледнее трупа. – Боже, только не это!

– Кто-то ударил Мэвис по голове. Она некоторое время была без сознания. Это вы ее ударили, Леонардо?

– Ее ударили? Она ранена?! – Он вскочил и с такой силой вцепился себе в волосы, словно вознамерился содрать скальп. – Где она?

– Это были вы?

Леонардо вытянул перед собой руки и торжественно произнес:

– Я бы отрубил себе обе руки, прежде чем тронуть Мэвис хотя бы пальцем! Скажите мне, ради Христа, Даллас, где она? Я должен убедиться, что она цела.

– Как вы убили Пандору?

– Я… Репортер в «Новостях» сказал, что я забил ее до смерти. – Он содрогнулся.

– Чем вы ее били? Каким орудием, предметом?

– Предметом? Нет, руками, наверное…

Он снова показал руки, но Ева не увидела на костяшках пальцев никаких повреждений. Это были крупные руки, как будто вырезанные хорошим скульптором из дорогой древесины.

– Пандора была сильной женщиной, – заметила Ева. – Не может быть, чтобы она не сопротивлялась.

– Очевидно, она сопротивлялась. Иначе откуда же этот порез?

– Мы исследуем порез, а также одежду, оставшуюся, по вашим словам, в квартире Мэвис.

– Вы арестуете меня прямо сейчас?

– В данный момент вам не предъявляется обвинений. Тем не менее мне придется вас задержать до получения результатов названных мной анализов.