Яд бессмертия

– Я сама себя осуждаю! – взорвалась Ева, отшвыривая полотенце. – Сама! Я просила ее мне довериться, обещала все взять на себя. А что получилось? Арест, отпечатки пальцев, фотографирование анфас и в профиль – целое уголовное дело! А этот ужасный двухчасовой допрос? Я заперла Мэвис в камере, откуда ее вызволили нанятые тобой адвокаты под залог, уплаченный тобой же. Ненавижу себя!

Напряжение наконец выплеснулось наружу: она закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Самое время расслабиться. – Рорк легко, как пушинку, взял ее на руки и понес к кровати. – Увидишь, тебе полегчает.

Он не выпускал ее из объятий, гладил по голове. Ее слезы всегда проливались как ливень после долго назревавшей бури, а не как внезапный легкий дождик. Ева вообще не ведала легких путей.

– Мне ничто не поможет! – выдавила она.

– Поможет, поможет. Тебе сейчас просто необходимо поспать. Ты перестанешь ощущать вину, потому что на самом деле ни в чем не виновата. Завтра ты проснешься со светлой головой.

После рыданий Ева никак не могла восстановить дыхание. Голова, казалось, вот-вот лопнет от боли.

– Я должна поработать, записать имена и версии…

«Дудки, – Рорк был настроен решительно. – Не позволю!»

– Подожди, сперва поешь. – Не дожидаясь возражений, Рорк потащил ее на кухню. – Даже такому совершенному мотору, как твой организм, нужно иногда заправляться топливом. Кроме того, я должен тебе кое-что рассказать.

– Я не могу зря тратить время!

– Ты потратишь его не зря.

«Пятнадцать минут», – решила она, уловив волшебный аромат.

– Наскоро поедим и коротко поговорим, ладно? – предложила Ева, вытирая глаза. Она еще не решила, стыдиться ли прорыва плотины и бурных слез или признать, что ей полегчало. – Прости, что я так позорно разревелась…

– Можешь реветь в моем присутствии сколько влезет. – Рорк поставил перед ней дымящийся омлет и полную чашку, уселся напротив и устремил взгляд прямо в ее распухшие от слез глаза. – Я тебя обожаю.

Ева вспыхнула. Никто, кроме него, не мог вогнать ее в краску.

– Нечего меня отвлекать! – Она схватила вилку. – От этих речей я всегда теряюсь и забываю, как в таких случаях полагается отвечать. – Она попробовала омлет. – Скажем, так: наверное, ты – это лучшее из всего, что когда-либо со мной происходило.

– Сойдет.

Ева взяла чашку, сделала глоток и скривилась.

– Это не кофе!

– Чай – для разнообразия. Успокаивающая смесь. Хватит с тебя кофеина.

– Наверное… – Омлет был восхитительный, пальчики оближешь, для спора у нее все равно не хватило бы сил, поэтому она послушно глотнула еще. – Вкусно! Ладно, выкладывай, о чем ты мне собирался рассказать.

– Я знаю: ты удивляешься, почему я не увольняю Соммерсета, хотя он с тобой не очень-то вежлив.

– Да он просто на дух меня не переносит! Но я не удивляюсь. Это твое дело.

– Нет, наше, – возразил Рорк.

– В общем, сейчас я не хочу о нем слышать.

– Речь не столько о нем, сколько обо мне. Я хочу рассказать тебе об одном событии, в котором ты, возможно, усмотришь связь с собственными ощущениями. – Рорк подождал, пока она отпила чай. По его расчетам, времени на рассказ должно было хватить. – В ранней молодости, еще когда я был дублинской уличной шпаной, я познакомился с одним человеком и его дочуркой. Девочка была сущий ангелочек: сама розовая, волосы золотые, райская улыбка… Они промышляли мошенничеством и неплохо зарабатывали. Я в то время тоже занимался кое-чем похожим, но мне нравилось разнообразие, поэтому я к тому же шарил по карманам. Мой отец еще был жив, когда я познакомился с Соммерсетом – он, правда, еще не носил тогда это имя – и его дочерью Марленой.

– Значит, он – бывший мошенник? – Ева ела со все большим аппетитом. – Так и знала, что у него темное прошлое!

– Зато светлая голова. Я у него многому научился. Надеюсь, он у меня тоже. Так или иначе, однажды, когда папаша отлупил меня с еще большим энтузиазмом, чем обычно, он подобрал меня на задворках, где я валялся без сознания, забрал к себе и выходил. На врача денег у него не хватило, а медицинской страховки у меня не было. Зато было сломано несколько ребер, сотрясение мозга, вывих плеча…

– Бедненький! – Она представила себе избитого Рорка, и это мгновенно вызвало воспоминания, от которых ей стало нехорошо. – Оказывается, и в твоей жизни случались такие страшные вещи!

– Разве это страшные вещи? Слушай дальше, Ева. У Соммерсета было много талантов, в частности врачебный. При его занятиях ему часто приходилось прикидываться санитаром. Не стану преувеличивать и утверждать, что он спас мне жизнь. Я был молод, силен и привычен к побоям, но он избавил меня от лишних страданий.

– Теперь ты искупаешь свой долг перед ним? – Ева отодвинула пустую тарелку. – Понимаю… Так и надо.

– Нет, дело не в этом. Я действительно был его должником, но давно расплатился. Иногда он сам становился моим должником. Когда мой папаша сыграл в ящик, мы стали партнерами. Опять-таки не скажу, что он тянул меня за собой – я заботился о себе сам. Зато благодаря ему я обрел то, что именуется семьей. Я очень привязался к Марлене.