Яд для императора

И тут я соображаю, что «сюрприз» – это, очевидно, человек, раз он сам приехал. И как-то мне становится тревожно, и я начинаю вспоминать, где я оставил пистолеты и сколько времени прошло с тех пор, как вы ушли, и где вы сейчас находитесь. Но не успел я обо всем этом подумать, как дверь отворяется, и входит хозяин, а за ним – невысокий такой человек, плохо одетый, лет около пятидесяти. И пан Гронский торжественно говорит: «Вот, пан Рогинский, ваш боевой товарищ граф Пшибельский! Вот та самая долгожданная встреча, которую я вам обещал!» Этот самый Рогинский смотрит на меня, и я вижу, как на лице у него сменяют друг друга совсем разные выражения: вначале ожидание, потом недоумение и растерянность, а затем и гнев…

– То есть Гронский где-то нашел старого боевого соратника графа Пшибельского! – воскликнула Катя, не утерпев до конца рассказа. – Так вот в чем заключался «сюрприз», о котором он говорил…

– Ну да! И сюрприз, надо сказать, удался! Правда, не с тем результатом… Я сразу понял, что разоблачен, и никакие объяснения невозможны: надо бежать. Я встал и, не говоря ни слова, двинулся вокруг стола к двери. Я стремился воспользоваться тем, что хозяин и Рогинский уже сделали несколько шагов к столу и проход был свободен.

Гронский был в растерянности: он не понимал, что происходит, почему «старые боевые друзья» не обнимаются, не приветствуют друг друга, а вместо этого «граф Пшибельский» собирается куда-то идти. Тут Рогинский воскликнул: «Но это не граф! Кто этот человек?! Это самозванец!»

Дальше изображать, будто ничего не происходит, уже не имело смысла. Я бросился бежать со всех ног. Рогинский попытался меня перехватить, но я ударил его по руке, и он отлетел в сторону. Я сбежал вниз, схватил свое пальто. Потом сообразил, что оно будет мне мешать, и бросил его – только пистолеты из кармана взял. Позади хлопнула дверь, раздался голос Гронского: он призывал слуг, требовал меня задержать.

Но я опять оказался быстрее их. Я уже выскочил на улицу и помчался к конюшне. Я вспомнил обход поместья, который мы совершали перед обедом, и рассказ хозяина о его замечательных лошадях Арабе и Бедуине, быстрее которых нет во всей округе. Лошади были необходимы: иначе я не мог бы вывезти вас и скрыться от погони. А что погоня за нами будет, я не сомневался.

Я подбежал к конюшне. Ворота были закрыты, но я пару раз ударил по засову рукояткой пистолета и сбил его. В конюшне было темно, но из окон дома падал свет, и это было мне на руку – кое-что можно было разглядеть. Я помнил, где стояли Араб и Бедуин, и сразу отыскал их. Со стороны дома ко мне бежали несколько человек; я выстрелил два раза. Один упал, остальные отступили. Это дало мне возможность оседлать коней. Но когда я попробовал вывести их за ворота, меня встретили выстрелами: слуги Гронского окружили конюшню. Я уже не знал, что делать, когда внезапно с противоположной стороны, из кустов, кто-то начал стрелять по полякам. А потом оттуда раздался крик: «Казаки, в атаку, вашу мать!» Мои противники поспешно отступили к дому. Я воспользовался этим моментом, быстро вывел лошадей за ворота и поскакал в сторону деревни, ведя Бедуина в поводу. Сзади раздались выстрелы, несколько пуль просвистело у меня над головой, но ни одна не попала. Ну, а дальнейшее вы знаете.

– Подожди, а казаки? – спросила Катя. – Разве они не пошли в атаку?

– Нет, никаких казаков я не видел, – покачал головой Углов.

– Вот загадочная история! – воскликнул Дружинин. – У нас появился таинственный покровитель, который приходит на выручку в решающую минуту. Кто бы это мог быть?

– Понятия не имею, – признался руководитель группы. – В ту минуту я подумал, что это ты, Игорь, но потом понял, что голос у кричавшего был совершенно другой.

– Может, это губернатор Радома приставил к нам своего человека? – предположила Катя. – Ведь ты же ему представился, верно? Раскрыл свое инкогнито?

– Да, представился, и письмо Орлова показал, но у меня было впечатление, что он вряд ли что-то понял, – ответил Углов. – И вообще он показался мне человеком глуповатым и безынициативным.

– Да, странная история! – сказал Дружинин. – Что еще раз подтверждает, что весь этот план с «графом Пшибельским» был чересчур рискованным. Помните, я предупреждал, что что-то подобное может случиться?

– Да, что-то такое могло случиться, – согласилась Катя. – Но я согласна с Кириллом, что риск был оправдан. Ведь мы узнали все, что хотели.

– Так вы узнали?! – воскликнул Углов. – Что? Вы встретились с Возняком?

– Да, встретились, – ответила Катя.

И она пересказала начальнику разговор с Аней, а затем с Петром.

– Я пришла к убеждению, что Возняк непричастен к смерти императора Николая, – завершила она свой рассказ. – Его рассказ не противоречит тому, что рассказала его невеста. А когда люди лгут, противоречия обязательно вылезут. И потом, у него нет денег! Если он убил за вознаграждение, то где оно? Если убил по заданию националистического подполья, без вознаграждения, то почему подполье ничего о нем не знает? В общем, от этой версии придется отказаться. Зато Возняк дал нам другую…