Яд для императора

Полицмейстер Глухов был прав: по дороге на квартиру Игорь Дружинин действительно успел остыть и осознать, как глупо он себя повел на совещании. «Хотя, в сущности, я все равно прав, – размышлял он. – Кирилл не имеет никакого права распоряжаться ее судьбой! Тоже мне, супруг! Надо немедленно внести ясность в этот вопрос. Сейчас же, не откладывая!»

Катя была дома, сидела у накрытого для ужина стола и ждала товарищей. Войдя в столовую, Дружинин первым делом отослал слуг, а когда они остались одни, кратко изложил Кате содержание вечернего совещания у полицмейстера.

– Значит, он найден?! – радостно воскликнула Катя. – Какая удача! И ты говоришь, мне тоже отводится своя роль в завтрашней операции? Это замечательно! Как же надоело сидеть дома, играть эту глупую роль жены!

– Вот именно – глупая роль! – поддержал ее Дружинин. – Я рад, что ты тоже так считаешь. Я рад, что эта роль подошла к концу. И хочу внести ясность в наши отношения.

– Ах, опять ты об этом! – с досадой воскликнула Половцева. – Я уже тебе говорила: сейчас не время говорить о чувствах. В буквальном смысле не время, понимаешь? Вот вернемся в нашу эпоху, тогда и можно будет…

– Нет, откладывать больше нельзя, – твердо заявил Дружинин. – Дело в том… Я хотел сказать тебе об этом позже, но… Хорошо, слушай: дело в том, что никакого возвращения не будет! Во всяком случае – для нас с тобой!

– Что ты хочешь сказать? – удивилась Катя.

– Послушай, ведь ты историк, специалист по этому времени! Я все ждал, что ты сама первая придешь к этой мысли, сама поймешь – и предложишь мне!

– Что пойму? Что предложу? Прекрати говорить загадками!

– Предложишь остаться здесь, вот что! – выпалил Дружинин.

– Остаться?! В смысле – в этой эпохе? Но почему? С какой стати?

– Потому что это время гораздо лучше! Во всех отношениях! – твердо заявил Дружинин. – Особенно для меня. Еще ничего не открыто, ничего не построено! Проложена только первая железная дорога, до Москвы. Проектируются первые пароходы. Потребность в инженерах – огромная! А если иметь в виду те знания, которыми я обладаю и о которых они еще не догадываются, – я просто миллиардер! Крёз! Ротшильд! И я стану русским Ротшильдом, вот увидишь! Я изобрету электрическую лампочку раньше Эдисона – и не в Америке, а в России! Телефон – раньше Белла! Самолет – раньше братьев Райт! Вообще от возможностей просто голова кружится! И все эти возможности, все это будущее богатство я положу к твоим ногам! Поэтому говорить о чувствах сейчас – самое время! Сейчас – или никогда!

– Ты сошел с ума! – воскликнула Катя. – Вот именно: попросту съехал с катушек! Подумай: ведь ты хочешь вмешаться в историю, изменить ход исторического процесса! Но история – как паровой каток. Она не позволит тебе это сделать, она тебя сомнет!

– Ну, я не собираюсь кидаться на этот каток сломя голову, – заметил Дружинин. – И потом, я не собираюсь так уж радикально все менять. Я не прожектер, не утопист. Я просто хочу прожить более интересную и насыщенную жизнь, чем мне предлагает наша эпоха. И зову тебя с собой. Да, и вот еще что. Деньгами все не исчерпывается. В России начинаются великие преобразования – да ты лучше меня об этом знаешь. Все приходит в движение, все меняется. В ближайшие 30–40 лет жить здесь будет необычайно интересно! И не только в России! Спустя десять лет произойдет «открытие» Японии. Мы с тобой можем быть в числе первых европейцев, которые после длительного перерыва смогут туда приехать. Страна, полная экзотики! Помнишь, ты мне говорила, что всегда мечтала побывать в Китае, Японии? Так вот, теперь у тебя будет эта возможность! Причем ты увидишь эти страны, когда они еще не успели покрыться коркой цивилизации, полны экзотики… А Европа? Подумай: ты будешь присутствовать на первых выставках этих… как их… Ну, еще картины такие яркие…

– Импрессионистов?

– Вот-вот! Моне, Дега… Они будут писать твои портреты!

– С какой стати? Что, во Франции женщин больше нет?

– Из благодарности за помощь, которую русский коммерсант Дружинин окажет их искусству! Мы с тобой можем основать музеи, какие и не снились Третьякову или Морозову! Ну, как тебе перспектива?

Титулярный советник закончил и теперь торжествующе смотрел на Половцеву. Надо сказать, его речь произвела на нее впечатление. Катя уже не глядела на него как на докучного старого знакомого, от которого не знаешь, как отвязаться. Ее глаза горели, на щеках появились красные пятна. Она в волнении прошлась по комнате, потом, остановившись напротив Дружинина, испытующе взглянула на него и спросила:

– Значит, ты предлагаешь остаться здесь. А как же долг? Присяга?

– Я считаю, что я сполна выполнил свой долг, – отвечал Дружинин. – Обеспечил группу деньгами, все разведал, все узнал… Сколько же можно? В общем, вопрос долга меня не занимает.

– Хорошо, а как же наши… оригиналы? Те люди, которые лежат сейчас в анабиозе? Ты представляешь, какой будет их жизнь, когда выяснится, что мы – то есть фактически они – сбежали? Стали предателями?