Яд для императора

До сих пор он блуждал в темноте и, что называется, стрелял наугад. О трупных пятнах он узнал не от слуг — те хранили молчание. Об этом членам группы рассказал научный руководитель проекта Григорий Соломонович. Он же сообщил, что многие современники связывали появление на теле Государя пятен с его возможным отравлением. И вот теперь лейб-медик фактически признался, что некая склянка с ядом у него имелась.

— Значит, яд у тебя был… — повторил статский советник. — И ты дал его Государю…

— Нет, клянусь, я не давал! — с жаром воскликнул Мандт. — Не дал, хотя он просил!

— Просил?!

— Да, да! Был такой минута, минута слабости, когда… Это был вчера… позавчера… нет, три дня назад, вот когда! Он очень мучился. Кашель, боль в груди и судороги… Он говорил: «Я не знал, что умирать так тяжело». Я, конечно, его заверял, что о смерти нет речи, что он выздоровеет… Но он уже не верил. И тогда он попросил… Да, один раз…

— И ты принес склянку?

— Да, я принес яд, который дает мгновенный смерть. Мгновенный и безболезненный! Но он уже передумал.

— Почему же?

— Он сказал… Государь говорил, что Ему запретила мать Иисуса… Как же это? Да, в русском языке есть такой слово, но я забыл…

— Богоматерь?

— Да, так, Богоматерь! У него над кровать висел икона. Очень для него дорогой, он рассказывал. И он глядел на нее, и Богоматерь сказал, что принять яд есть страшный грех. И запретил ему.

— Ну да, Богоматерь запретила, и Государь отказался, а ты все же дал! — заявил Углов. — Признайся — дал?

— Нет, нет! — вскричал лейб-медик, вновь прижав руки к груди. — Почему вы мне не верить?! Вы должен мне верить! Я применял самый лучший метод, атомистический метод, я сам его разработал. Я давал все лекарства, которые рекомендует наука, я тщательно их измельчал, чтобы организм усвоил. Но он не слушал! Он поехал сначала на свадьба к граф, потом на смотр! Он не говорил, что ему плохо, он говорил, что хорошо! Спросите других врачей!

— Кого? Карреля, Магнуса, Рейнгольда? Они такие же немцы, как и ты! Что, если вы получили такое задание от вашего короля — извести нашего Государя?

— Что вы такой говорите?! — всплеснул руками Мандт. — Это невежественный народ на площади так говорит, но зачем вы повторять? Я лечил, мы все лечил! Если не верите мне, спросите вашего профессора Енохина! Он тоже там был, он знает!

— Енохина мы спросим, — заверил Углов. — Но сначала хочу спросить тебя. Значит, по-твоему выходит, что Государь сам виноват в своей смерти? Он умер потому, что не слушался вас?

— Нет, я не так говорил, — покачал головой Мандт. — Он умер от болезни, против которой современная медицина бессильна. К сожалению, так. У него в легких был очаг воспаления, и погасить его мы не могли, как ни старались. Если бы Государь лежал в постели, возможно, нам бы удалось справиться. Но он не лежал! Он все стремился заниматься делами! К тому же его организм был ослаблен… Он был очень расстроен… Очень переживал…

— Это ты про военные неудачи?

— Да-да, военные поражения! Он человек военный, он очень переживал! Я уговаривал его лежать в постели, а он все стоял перед картой, говорил про фельдмаршала Паскевича, про конницу, артиллерию…

— А когда он попросил у тебя яд — после неудач в Крыму?

— Да, так теперь говорят, я слышал. Но это не так, неудача ни при чем! Он попросил яд в минута слабости, когда был большой мучений. А потом стало немного легче, и Богоматерь запретила, и отказался.

— Откуда у тебя был яд?

— В моей аптечке самый разный снадобья. Могут пригодиться в разных обстоятельствах…

— Даже яды?

— Вы же знаете: «На свете все есть яд, и все лекарство». Тот яд, что я хотел дать Государь, в малых дозах помогает при желудочных коликах.

— Где сейчас эта склянка, которую ты приготовил для Государя?

— Там, где и стояла, — в аптечке.

— Кому ты рассказывал об этом эпизоде? О том, что Государь просил у тебя яд?

— Великий княгиня… да, великий княгиня Ольга. Она была при отце неотлучно, все видела. И я ей рассказал.

— А кто-нибудь еще, кроме тебя, мог дать Государю яд?

— Но кто мог? Нет, никто не мог! Никто не хотел его смерти!

— А трупные пятна на теле? Быстрое разложение? Разве это не признаки отравления? — продолжал допытываться Углов.

— Да, пятна есть… — признался Мандт. — Но это может быть не слишком качественное бальзамирование…

— Перечисли мне всех людей, кто находился возле покойного Государя в последнюю неделю до его кончины, — потребовал статский секретарь.

— О, это трудно! Таких людей было много. Прежде всего надо назвать Ее Величество Александру Федоровну, братьев и сестер покойного Государя — Анну Павловну, Марию Павловну, Михаила Павловича, Его Величество Александра Николаевича…

— Родственников пока оставим в стороне, — распорядился Углов. — Кто еще, кроме них?

— Если говорить о приближенных, то чаще других у постели покойного Государя бывал его сиятельство граф Киселев. Также навещали императора светлейший князь Василий Андреевич Долгоруков, генерал-адъютант Горчаков, граф Орлов, директор канцелярии императора Панаев, князь Мещерский, граф Клейнмихель… Я могу назвать еще много имен.