Яд (ЛП)

Он притих, подошла еще колонна скорбящих. Оливия смотрела, как он хмурится.

— Может, это было добрым поступком, — прошептал он, когда они ушли. — Пока люди Бассета думают, что он умер от остановки сердца, он будет покоиться с почти не испачканным именем.

Оливия не подумала об этом. Она хотела ударить себя. Почему она не потерпела?

— Он даже этого не заслужил, — прорычала она.

— Да… потому что зовется милосердием, — сказал Гаррон.

Его губы дрогнули в крохотной улыбке.

* * *

Когда все скорбящие ушли, Гаррон настоял, что не может больше оставаться на острове.

— Корабль без штурвала заплутает, как и мои люди, — добавил он, вздохнув. А потом вытащил баночку из кармана. — Вот. Горацио попросил взять. Он уже перестал составлять чай из сорняка мертвеца, но у него есть целый список отвратительных рецептов. И, раз только тебе он понравился, он отдал последнюю баночку.

Оливия приоткрыла баночку, улыбнулась, увидев высушенное кроваво-красное содержимое пакетиков внутри.

— Я скучала по сорняку мертвеца.

— Я знаю, мадам, — пробормотал Гаррон, качая головой. — И я перестал пытаться понять, почему.

— Может, когда-нибудь я тебе объясню.

Он убрал ее ладонь от своего воротника и хмуро сказал:

— Попытайся вести себя прилично, ладно?

Оливия ждала, пока он уйдет за дверь, а потом пошла наверх, скалясь из-за своей судьбы.

Бассеты умерли, и хозяйство попало в ее руки. Тристан это так не оставит, он захочет у власти того, кем может управлять. И если Оливия не хотела быть повешенной на глазах у совета, она будет делать, как он скажет.

Не меньше трех слуг остановили ее по пути, и у каждого был список вопросов, куда и что отнести или кого куда назначить. С их языков слетало столько мелких тревог, что Оливия засомневалась, что Зеленокровь выстоит без нее.

— Спрашивайте Карлтона, он скажет все, что вы хотите знать, — рявкнула Оливия.

Спешные шаги остановились за ней. Один из слуг охнул:

— К-конюха, миледи?

— Да, — сказала Оливия, ухмыляясь, когда ощутила, как воздух застыл за ней. — Да, Карлтон был тут достаточно долго, чтобы понять, чего я ото всех жду. Все вопросы к нему. Пусть знает, что он за это отвечает, — бросила она через плечо и направилась к третьему этажу. — И скажите ему, что я расстроюсь, если он подведет меня.

Она оставила слуг с их возмущенным лепетом с улыбкой на губах. Конюх во главе острова? Это сделал бы Гаррон. Карлтон был простоват, но это было его хорошим качеством.

Закрыв дверь комнаты, Оливия ощутила облегчение: слабый дождь стучал по подоконнику открытого окна, огонь яростно трещал в камине. Впервые с принятия предложения лорда Бассета она осталась в приятном одиночестве.

Служанки сморщили носы, когда Оливия попросила повесить чайник над огнем, но сделали, как им сказали. Кипящая вода лилась на чайные листья, становясь черной, как стебель сорняка мертвеца. Слабый аромат доносился от чашки, такой тонкий, что его можно было скорее ощутить, чем учуять. И запах пробирался в голову Оливии, успокаивал потоки ее крови.

Она вспоминала вечера в Сосновой страже: шорох пера Гаррона, скрип деревьев за дверью, часы перед камином за уроками сражений, а потом боль в мышцах.

Она добавила в чашку молока, и напиток стал лавандового цвета. Это ей нравилось. Нечто настолько черное таило в себе удивительный цвет. Нужно было лишь немного белого, чтобы это увидеть, немного мягкого…

Может, на это Гаррон и надеялся все время. Он, похоже, был уверен, что в ней есть какой-то цвет, и он хотел увидеть его. Но Оливия была не сама по себе.

Она принадлежала Яду.

С полной чашкой она повернулась к камину. Она повесила чайник за полминуты, за три вдоха. Но, когда Оливия обернулась, она уже не была одна.

За ее столом сидел Тристан.

Он, видимо, вошел через окно: его волосы были влажными, с них капало, а черный плащ потемнел от дождя. Он расслабился, закинув ногу на ногу в кресле с высокой спинкой.

— Я думал, убедить тебя убрать Бассета будет сложно… но ты справилась сама.

— По своим причинам, — прорычала Оливия. Она осторожно скользнула одной ногой назад. Железная кочерга была у стены в зоне досягаемости. Если он дернется к ней, она подожжет его.

Она не позволит больше бить себя.

Но Тристан не двигался. Он смотрел на ее чашку чая с живым, но темным весельем.

— Признаю, я даже полюбил этот маленький остров. Заливы тут полны рыбы, деревья тяжелы от фруктов, а напитки Бассета из них сладкие и пьянящие. Я всегда думал, что обидно, что он делает их для себя. Теперь их попробует все Королевство. Ты убедительно сыграла горюющую невесту, должен отметить, — длинные пальцы Тристана обвили серебряную ложку, что была рядом с чашкой. — Я сам чуть не расплакался от вида.

Они оба знали, что Тристан никогда не проливал и слезинки. Вряд ли он даже мог.

— Теперь Бассет мертв. Ты получил, что хотел. Если не против, я хотела бы расслабиться денек перед тем, как ты снова пошлешь меня убивать.