Яд (ЛП)

— Если я… откажусь?

— Я убью тебя. Если пойдешь к совету, то я раскрою, какая ты крыса, и они убьют тебя. Гаррон записывает все для меня, и обвинения эти очень подробны.

— Гаррон…?

— Да, мы с Гарроном давно работаем вместе. Боюсь, он сделал мне предложение лучше. Он знает формулу, как и я, — добавила она, заметив, как план формируется за пленкой боли в глазах Тристана. — Если убьешь меня, он покончит с тобой. Если попытаешься убить его… надейся, что Смерть найдет тебя раньше меня.

Это было чудовищной ложью: она была уверена, что Гаррон не знает об истинной силе сорняка мертвеца, и она не думала, что он следил за ее убийствами, хотя он запоминал все, так что это было возможно.

Но Тристан этого не знал. Он знал лишь боль, вкус своей крови и улыбку на губах Оливии. Больше ему знать и не нужно.

— Мы договорились, канцлер?

Он неразборчиво стонал, кровь покрывала его лицо.

Оливия встала.

— Да! — выдохнул он, глаза расширились при виде кочерги. — Да, мы договорились!

— Хорошо.

Оливия пошла к двери, смеясь, когда Тристан разрыдался. Без щита из силы шептуна он остался пресмыкающимся трусом, каким она всегда его знала.

В конце коридора была стража. Оливия махнула им:

— Позовите Карлтона. Скажите ему готовить телегу и принести самый большой мешок для еды. Мне нужно немедленно кое-что доставить в замок канцлера.

Она слушала звяканье брони стража, он поспешил по лестнице, а ее сердце колотилось от трепета из-за того, что она только что сделала. А потом она вытащила из-за воротника кинжал, уже смазанным парализующим ядом.

Она хотела увидеть, будет ли сопротивляться Тристан без сил его разума.

— Олив… Оливия, — простонал Тристан за ней. Его лицо стало цвета снега, он смог перекатиться на спину и выдавил сквозь кровь. — Что было в… гах! В… чае?

— Не скажу, — прошептала она и прошла к нему. Она присела, чтобы дотянуться до него, схватила его за волосы, оттягивая голову, чтобы он смотрел ей в глаза, пока она тихо говорила. — И с этих пор ты будешь звать меня по имени, что украл у меня. Ты будешь звать меня Д’Мер.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Взятое имя

Близилась середина ночи. Оливия прислонялась к широкому дубу и слушала, как шепчет листва над ней. Снег только растаял в Великом лесу, но воздух еще был прохладным, делал четче звуки и запахи леса, оживлял их. Она вдыхала воздух, и спокойные ароматы успокаивали Яд.

Свет покачивался на дорожке. Он бросал на листья и ветви желто-оранжевое сияние. Свет неуверенно приближался к ней. За ним раскачивался мужчина, напевая под нос песню из таверны.

Оливия не двигалась, пока свет приближался. Ей не нужно было. Когда налитые кровью глаза мужчины посмотрели на нее, он упал на колени.

— Ладно, прости… прости! Я не хотел!

— Поздно извиняться, Фостер. Боюсь, канцлер сильно оскорблен.

— Но я был не в себе, обзывая его! Клянусь! Я… выпивал! Прошу, — скулил Фостер, бросив фонарь на землю, чтобы сцепить ладони перед собой. — Прошу, не передавай ему слова старого пьяницы, ладно?

— Мои поступки — не твое дело. Меня прислали сюда наказать тебя.

— Нет, — простонал он. — Ты должна понимать, что я не знал, я не верил ему, когда он сказал, что пошлет призрака против меня. Как я мог ожидать… Нет, стой!

Но Оливия не остановилась. Она прошла три шага к свету, улыбаясь под маской, а Фостер скулил.

— Тридцать! Я дам ему тридцать процентов!

Она вытащила кинжал из-за пояса, намеренно задевая краем лезвия ножны.

— Сорок, Судьбы ради! Сорок, он почти присвоит меня!

Оливия убрала кинжал и вытащила из складок плаща пергамент.

— Ты подпишешь это соглашение и доставишь в Харборвилль к концу недели. А они отнесут его канцлеру.

— Но до Харборвиля неделя езды…

— Тогда спеши. Если не успеешь вовремя, я вернусь… и я буду злой, — Оливия бросила пергамент к его ногам и смотрела, как Фостер запихивает его в карман. Она ушла от света и пропала во тьме леса.

Фостер звал ее. Хотел узнать имя, хотел узнать, откуда ей было известно, что он будет в таверне. Но она не ответила. Она никогда не отвечала. Она хотела, чтобы люди знали как можно меньше о новом агенте канцлера.

Оливия лучше будет призраком, чем с именем, так страх жертв заставит их молчать.

Тристан был прав: назревала война. Она все время слышала, как Банагер не может договориться с шептунами. Он многих прогнал из Средин, некоторые хотели восстать, и с каждым днем их становилось все больше. И хотя люди морей не любили сражаться, Оливия была уверена, что они готовились.

Деревня Фостера была в ответе за поставку армии совета лук и стрел. Из-за грядущей войны оружие будет придерживаться и продаваться дороже, так что она потратила время, чтобы перебираться по лесу и морям от поместья к поместью, чтобы укрепить хватку совета на всем от брони до торговцев рыбой.

Если Королевство охватит война с шептунами, им потребуется каждый меч и крошка, которые можно собрать.

И этого все равно не хватит.

Она разобралась с Фостером и хотела увидеть еще одного торговца. Корабль ждал в Оуклофте, чтобы вернуть ее в Зеленокровь, но она повернула на север.