Яд минувшего

– Эрэа, прикройте лицо, – посоветовал Ларак, и они нырнули в метель. Луиза едва не задохнулась в чем-то холодном, мокром и остром, что просто не могло быть обычным снегом. Сразу стало не до страха. Женщина понимала, что они на крепостном мосту, свалиться с которого проще простого, но это больше не пугало. Эйвон что-то крикнул, но его голос утонул в визгливом вое. Капитанша, ничего не соображая, кивнула и зажмурилась, не понимая и не желая понимать, что с ней, а потом в уши ударили отчаянное ржанье и крик Айрис. Майпо била копытами на краю моста, не желая сделать и шагу. Обычно кроткую кобылу точно подменили, она осаживала, то и дело вскидывалась на дыбы, колотя передними копытами воздух, и испуганно храпела. Ноздри лошади широко раздувались, вытаращенные глаза казались белыми…

– Волки, – догадалась Луиза, – там, впереди, волки!

– Айрис, назад! – Эйвон обернулся к Луизе. – Вы удержите лошадь?

– Удержу!

Айри отступать не хотела, но Майпо, улучив момент, крутанулась на задних ногах и прыгнула со всей силы, едва не свалившись с моста. Она явно собралась в конюшню, но дорогу загородили четверо всадников. Лошадь захрапела, шарахнулась вбок и замерла. Ларак перевел дух, кивнул то ли подозрительно хватавшей ледяной воздух Айри, то ли возлюбленной, и послал своего одра на мост. Бедняга послушно сделал пару шагов, всхрапнул и встал. Намертво.

Глава 5. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. Вечер 11-го дня Зимних Ветров

1

Рокэ Алва шел, глядя прямо перед собой и слегка улыбаясь. Другой на его месте был бы смешон или жалок, но знаменитая красота Ворона и его не менее знаменитая дерзость делали свое дело. Даже скованный и обнаженный, герцог поражал воображение, и какая-то подвыпившая по случаю казни горожанка громко завопила:

– Хорош!

Рокэ обернулся на голос и весело подмигнул. Ответом стала буря восторженных воплей:

– Вас бы так провести – отворотясь не наплюешься!..

– Такому штаны без надобности!

– Чем этакого жеребца калечить, лучше бабам отдайте!

– И то верно! Жеребца днем с огнем не найдешь, одни мулы!

– Почему мулы? Каплуны еще…

Кто-то из гимнетов под вой толпы торопливо набросил на плечи осужденного лиловый плащ, и Алва засмеялся. Он наслаждался происходящим, словно его ждала не казнь, а награда, и вернее всего, так оно и было. Ворон наконец освободится и от бессмысленной жизни, и от совершенных предками преступлений, и обретет покой. Но сюзерен допустил ошибку! Чернь на стороне Алвы, не следовало вести осужденного пешком через весь город, хватило бы и сотни надежных свидетелей. Тех же послов и негоциантов, только не талигойских…

– Монсеньор, к вам курьер из Надора.

Смеющийся Ворон исчез. Его место занял сменивший Джереми Эмиас. Камердинер с трудом скрывал изумление, и Ричард с облегчением понял, что задремал прямо в кресле, чего делать не следовало. Послеобеденный сидячий сон чреват кошмарами, это говорил еще отец.

Юноша небрежно провел рукой по волосам и усмехнулся:

– Спать после обеда неправильно, не правда ли, мой друг?

– О да, монсеньор, это способствует полнокровию. – Эмиас показал себя отменным камердинером, но с солдатом было бы проще и надежней. Жаль, солдаты не знают тонкостей, обязательных для личного слуги одного из первых вельмож королевства… И все же, если б Джереми не исчез, Ричард предпочел бы умению верность.

– Я еще молод для того, чтобы получить удар. – Этот сон ничего не значит, ровным счетом ничего! – Пригласите курьера.

Сновидения суть отражение наших мыслей. Воспоминания о суде смешались с древними обычаями и рассказом Лаптона о выходках черни, вот и приснилось. Обычное дело, не стоит обращать внимания! Альдо никогда не позволил бы вести Алву пешком, а раздевать осужденных – дикость. Не все гальтарские традиции сто́ят того, чтобы их возрождать: суд эориев это убедительно доказал.

– Курьер к монсеньору! – Эмиас пропустил вперед себя высокого, худого парня. Чарли, внук старого Джека!.. Значит, не от Наля, а от матушки.

– Что случилось? Надеюсь, в Надоре все здоровы.

– Да, эр Ричард. Я привез письмо от эрэа. – Чарли протянул потрепанный футляр, и Дику стало неловко. Матушка упорно цеплялась за нищету и старье. При Олларах это еще имело смысл, но теперь откровенно унижало.

– Спасибо, я сейчас же прочту. – Он послал в Надор три письма в хороших футлярах с вепрями, куда, хотелось бы знать, мать их дела? – Эмиас, отведите курьера вниз. Проследите, чтоб его накормили, и подберите ему новую ливрею и приличную лошадь.

– Да, монсеньор. – Камердинер был сама невозмутимость, но Ричард не сомневался, что слуга заметил и грубую куртку, и стоптанные сапоги, и деревенскую физиономию. Письма должны возить курьеры, а не младшие конюхи, но матери это не объяснить.

Ричард вскрыл футляр и испорченное дурацким сном и головной болью настроение стало еще хуже.