Яд минувшего

– Я с тобой согласен, – нахмурился Робер, – эрэа Мирабелла с дочерьми должна остаться в Надоре. Хорошо, что твоя матушка – поборница этикета, а по этикету невесту забирает из дома жених, и только жених. Альдо меня отпускает, но дела требуют моего присутствия здесь. Они в самом деле требуют… Я напишу Айрис, а ты напишешь эрэа Мирабелле и Лараку, что свадьба переносится. Как думаешь, на сколько?

– До Летнего Излома. – К этому времени Альдо получит меч, и ему никто не сможет повредить. Даже Ворон.

– Договорились. – Робер поднял бокал. Визиты к Марианне явно шли ему на пользу. Он повеселел и перестал лезть с поучениями. – А теперь за твое возвращение! Пусть судьба хранит тебя и дальше!

– Мы обречены на победу! – Иноходец сам не знает, насколько он близок к истине. Раканов и тех, кто им верен, хранит сама Кэртиана, а неудачи… Что ж, они случаются со всеми, но это не значит, что можно сидеть сложа руки.

«Вдовья слеза» окончательно смыла неприятный осадок. Приснившаяся единожды чушь не вернется, мать останется в Надоре, а ее письмо можно будет расценить как благословение. Для Катари это важно, но сперва королеву нужно вырвать из лап Левия.

– Послушай, – только б Эпинэ не догадался о его любви, это сейчас ни к чему! – ты давно виделся с… со своей кузиной? Она ведь все еще в Нохе?

– Да, – рассеянно кивнул Робер, – у меня не хватило времени даже на тебя, а Катарину никто не похищал.

– Ты на нее сердишься? – не выдержал юноша. – Но она не виновата, ее заставил Левий!

– Ей не оставили выбора. Мужчина еще может поступиться честью ради дела, но требовать такой жертвы от женщины…

– Ты прав, – быстро сказал Дик. Робер с Катари не виделся, продолжать разговор смысла не имело. – Ты видел урготского посла? Знаешь, кем он был раньше?

– Знаю, – Эпинэ поморщился, словно «кровь» оказалась уксусом, – тем же, что и теперь. Не лишенным обаяния болтуном, докатившимся до предательства. От таких лучше держаться подальше.

– Вот и держись, а мне с ним надо поговорить.

– О чем? Послы – дело экстерриора.

– Не всегда.

Экстерриор не сядет с послом за карты и не станет болтать о Марианне, да Валме и не станет откровенничать с дипломатом, иное дело – покинувший Ворона офицер. Придворный хлыщ вряд ли видит разницу между собственной трусостью и чужой верностью. Как ни противно, для него герцог Окделл – товарищ по несчастью.

– Ты хочешь спросить об Алве? – резко спросил Робер. – А надо ли? Дело прошлое.

– Я намерен провести отличный вечер. – Ричард допил бокал и поднялся, – Валме всегда умел веселиться.

– Теперь его зовут граф Ченизу, – напомнил Иноходец. – Смотри не перепутай, и вот еще что… Капуль-Гизайль говорит, Валме – хороший игрок, так что не зарывайся.

4

– Сударь, – сероглазый русый дворянчик в черном и золотом учтиво поклонился, – не уверен, что вы меня помните. Герцог Окделл.

– Вы слишком плохого мнения о моей памяти. – Марсель ответил поклоном на поклон выскочившего прямо на ловца зверя. – Я вас прекрасно помню. Мы встречались трижды или четырежды, причем однажды в этом самом доме. Я тогда проигрался в пух и прах…

– Не только вы. – Предшественник Герарда был сама вежливость. – Сударь, нам следует выпить за возобновление знакомства.

– Действительно, – согласился Валме, – тем паче здесь подают недурные вина. Помнится, вы предпочитали «Кровь»?

– Вы ошибаетесь, – запротестовал предполагаемый собутыльник. – На севере больше ценят белые вина, а я северянин.

– В любом случае у барона есть и то, и другое, – заверил виконт, разглядывая добычу. Внешностью Окделла судьба не обидела, куафер, портной и сапожник тоже были на высоте, а кошелек на поясе радовал своими округлостями. Пришел поиграть? С такой физиономией это чревато. Впрочем, почему бы не изъять у кабанчика немного чужого имущества, дабы впоследствии вернуть законному владельцу… Любопытно, что из оставшегося в доме Алва ценил более всего?

– Что скажете о партии в тонто? – Повелитель Скал прямо-таки мысли читал.

– Почту за честь, – колыхнул накладным пузом Марсель. – Кстати, я вижу Марля и Дарави. Можно составить партию в акусс[30].

Окделл брякнул цепью агарийского плетения и задумался, хотя чего тут думать?

– Лично я предпочитаю тонто, – возвестил он, – в крайнем случае, вьехаррон.

А в тонто и вьехаррон играют двое. Как интересно! Валме старательно расправил кружева:

– Вы, мой друг, последователь маркиза Фарнэби? Не того, у которого я выиграл булавку с бракованным рубином, а его предка, тоже Маркуса. Тот Фарнэби говаривал, что карты, дуэль и постель – дело двоих. Я же полагаю, все зависит от того, насколько хороша компания. Если вас не устраивает Дарави, пригласим вашего друга Эпинэ. Кстати, я просто восхищен вашей средней цепью. Изумительное плетение! Где вы ее заказывали?

– На Золотой улице. – Окделл рассеянно тронул упомянутую цепь. – Робер… не любит карты.

– Жаль, – протянул Марсель, старательно обозревая свободных картежников, – очень жаль… Тонто меня сегодня не привлекает. Сударь, давайте уговорим Эпинэ. Это будет по-дружески. Человек, занятый исключительно делом, грубеет, а это печально.