Яд (СИ)

Не успел начаться рабочий день, как на пороге кабинета появился Дайвиани. Я смотрел в окно и разговаривал по телефону. Маркус сел на диван и как всегда взял в руки журнал. Я закончил разговор и опустился в кресло.

— Что ж, признаюсь, ты меня удивил, — произносит друг, кидая украдкой озадаченный взгляд. — Я терпел два дня, теперь рассказывай, как ты познакомился с той крошкой и почему молчал.

— Это так важно? — беру в руки документы и пробегаю глазами по тексту.

— Да ладно тебе, Крис. Итак, вы познакомились…?

— В Париже.

— Ты же говорил, что не знаешь ее? — Маркус поднялся и налил воды в стакан.

— Я и не знал до того момента, пока ты не сказал.

— Значит… вы теперь вместе или как?

— Мы не вместе, — отвечаю и открываю папку с отчетами.

— А в субботу мне так не показалось, — говорит Дайвиани и играет бровями, насмехаясь надо мной. — Она тебя явно волнует.

Я кладу документы на стол и поднимаю глаза.

— Она не волнует меня. И что это за допрос? Ты подрабатываешь следователем в свободное время?

Маркус фыркает.

— Значит, если я, предположим, встречусь с ней, тебе будет все равно?

— Именно, — твердо отвечаю, глядя в его темно-зеленые глаза. Он точно мне не поверил.

Дайвиани встает и хлопает в ладоши.

— Как насчет партии в теннис сегодня?

— Может быть.

Когда Маркус уходит, я откладываю документы на стол, откидываюсь на спинку кресла и поворачиваюсь к панорамному окну, разглядывая возвышающиеся высотки. Она снова сбежала и теперь не отвечает на телефонные звонки. Как по-детски… Нажимаю на кнопку коммуникатора.

— Саманта, забронируй авиабилет в Испанию на среду.

***

Последние три дня я выходила на улицу только утром на пробежку. Без этого никак, даже если на лбу огромная гулька. Я натягивала капюшон, чуть ли не на глаза, и бегала в Вашингтон-сквер. Остальное время у меня был включен «режим тюленя»: я лежала под одеялом и смотрела фильмы. Сегодня, наконец, прошла шишка — очень вовремя — потому что Микаэлла точно прибила бы меня. Но она прибывала в духе — это очень редкое состояние, в котором она находится не часто. Может в Нью-Йорке выпадет снег раньше времени?

Завтра я летела в Монако до воскресенья, а сейчас лежала в своей любимой кроватке с тарелкой фруктового салата, мартини и смотрела «Завтрак у Тиффани». Обожаю Одри Хепберн и старые фильмы. За эти дни я посмотрела «Красотку», «Возвращение в Эдем» и «Унесенные ветром». Ностальгия…

— Ты пишешь каждый день? — говорю я одновременно с Одри Хепберн, глядя на происходящее в экране.

— Конечно, — отвечает Пол.

— И сегодня?

— Конечно.

— У тебя красивая печатная машинка.

— Спасибо. Она ведь выдает прочувствованную эмоциональную многообещающую прозу.

— Но в ней нет ленты.

Кладу в рот кусочек манго и запиваю. В дверь звонят, и я ставлю фильм на паузу. Кого это принесло? Я никого не жду. Может, Энди? Иду открывать, но это вовсе не Энди, и даже не разносчики пиццы или еще кто. На пороге стоит Крис Берфорт, и я удивленно пялюсь на него. К слову, за эти дни мы не разговаривали и не виделись. Он позвонил в воскресенье, когда я ушла, но я не стала отвечать: была зла на него и на себя, но в первую очередь на него. И вот этоттипстоит на пороге моей квартиры, как всегда безупречный и сексуальный: кожаная курточка, светлый свитер и джинсы — он напоминает рок-звезду, а не крутого известного бизнесмена.

— Э-э-э… что ты здесь делаешь?

— Что у тебя с телефоном? — спрашивает он, вместо ответа и приветствия, игнорируя мой вопрос.

— Что?

Он хмыкает и заходит без спроса в квартиру. И я его даже не приглашала. Наглости хоть отбавляй… Закрываю дверь, следуя за ним. Берфорт проходит в гостиную, садится в темно-бордовое кресло и оглядывается.

— Здесь мило.

Молча стою и недовольно смотрю на него сверху вниз.

— У тебя сломался телефон?

— Нет.

— Тогда почему не отвечаешь на звонки?

— На звонок, — поправляю его. — И… я была занята.

Крис качает головой и криво улыбается. Да-а-а, актриса из меня никудышная и «Оскар» я точно не получу.

— Чем?

— Тебя это не касается, — резко отвечаю и хмурюсь. Нет, нельзя хмуриться будут же морщины. Я пытаюсь расслабиться, но в его присутствии это плохо выходит.

Он задумчиво смотрит на меня из-под бровей и водит пальцами по губам, чем очень отвлекает. Это такая уловка, чтобы запудрить мозги? Я вздыхаю и складываю руки на груди, принимая обороняющую позу.

— Ладно, так зачем ты приехал?

— Захотел увидеть тебя, — говорит без промедления Берфорт, и никто из нас не разрывает зрительный контакт. Тело сразу же реагирует на его слова, и внутри разливается тепло, как от алкоголя. «Нет, нельзя. Ты не должна поддаваться, Миллер. У вас был секс и все. Ты не должначувствоватьчто-то к нему. Ни к кому».

— Увидел?

Его губы расплываются в самодовольной улыбке. Крис снимает курточку, и глаза скользят по его телу.

— Да… И ты очень милая, когда одета по-домашнему, — произносит он низким с хрипотцой голосом, а по коже бегут мурашки от его взгляда. «Возьми себя в руки, тряпка!», — орет разум. Крис опускает глаза на мои оголенные ноги и затем неспешно переводит на лицо.

— И шишка прошла.

Вздыхаю и негодующе смотрю на него.