Яд в его крови

Сам он был облачен в темно-бордовый шервани, расшитый золотой нитью и украшенный яркими рубинами и редкими солнечными топазами. И я порадовалась, что выбрала для сегодняшней прогулки тонкое шафрановое сареи — оно как нельзя лучше сочеталось с нарядом раан-хара.

Лаар протянул мне ладонь и помог забраться в кибитку. Хальди хотела скользнуть следом, но раан-хар жестом остановил. Сообщил, что ее помощь сегодня не понадобится, и велел оставаться во дворце. После сам нырнул под полог, устроился напротив и скомандовал вознице править в город.

Ехали с шумом и гамом. Нас сопровождал отряд из четырех стражей, привычно облаченных в черные доспехи. И простые горожане, завидев богатую кибитку и воинов со знаком раан-хара на груди, провожали нас любопытными взглядами, кланялись в пояс и выкрикивали слова хвалы и благословения своему защитнику.

Впрочем, Лаар на это внимания не обращал, видимо, давно привык к подобным встречам. Я же с интересом глядела в щель между полотнами, высматривая необычные постройки — каждый дом здесь напоминал дворец, а фонтаны, украшенные искусными статуями, манили свежестью и прохладой.

Дороги в центре города оказались сплошь мощеными, деревья были высажены в огромные круглые кадки и выставлены у дверей. А высоко над крышами домов, упираясь макушками в самые облака, возвышались купола Первого Храма. Их было ровно семь, по количеству богов империи. И, пожалуй, ничего более красивого и величественного мне прежде видеть не доводилось. Даже прекрасный замок раан-хара мерк перед этим монументальным сооружением.

Купола, облицованные разноцветной стеклянной мозаикой, бликовали на солнце, сияли, словно водная гладь, подернутая мелкой рябью. И со всех сторон к Храму тянулись люди. Всех сословий и достатка, от грязных оборванцев до столичных вельмож. Храм принимал всех. Вот только у богачей был свой вход, а у бедняков — свой…

Об этом тоже рассказал Лаар. Увы, но женщинам, независимо от сословия, не было хода в Храм, и я могла лишь слушать рассказы мужа и издали любоваться неповторимой архитектурой.

После короткой прогулки по улицам Верхнего города мы отправились в Гранатовый сад. Я слышала об этом месте, но никогда не видела воочию. Тонкие белые стволы и багряно-красные кроны. Дорожки, засыпанные белым щебнем, и крохотные прудики, в которых плещутся пятнистые карпы. Резные лавочки, покрытые эмалью, и мраморные скульптуры, изображающие воинов и охотников.

Помимо нас здесь гуляли и другие представители знати. Многие вельможи были с женами или даже с целыми выводками жен и детей. И все они почтительно приветствовали раан-хара и косились в мою сторону. Некоторые рассматривали с неприкрытым интересом, и тогда Лаар спешил откланяться и увести меня подальше от любопытных глаз. В какой-то момент мне даже показалось, что Лаар ревнует. Слишком уж он усердно пытался задвинуть меня себе за спину.

И оттого хотелось рассмеяться.

Куда я от него денусь? Я ведь его жена. А жена, как известно, собственность мужа. Ни шага вправо, ни шага влево. И другие мужчины могут касаться лишь взглядом. Кто посмеет дотронуться по-настоящему, точно останется без руки.

В итоге все эти любопытные взгляды и взаимные расшаркивания Лаару изрядно надоели, и мы ушли в самую дальнюю, нехоженую часть парка, где практически никто не гулял. А когда солнце забралось высоко на небосвод и от обилия белого начало слепить глаза, мы покинули Гранатовый сад и укрылись от полуденного зноя в прохладе одного из столичных курительных салонов.

Обычно в таких местах женам предоставляют отдельные комнаты: мужчины и женщины отдыхают порознь. Но муж категорически отказался оставлять меня. Отпустил лишь ненадолго — когда мне понадобилось отлучиться в уборную — в сопровождении одной из местных прислужниц.

После мы немного перекусили. Лаар не курил, зато вина выпил за десятерых. Словно для него это было вовсе не вино, а простая вода. И, что примечательно, муж ничуть не захмелел. Как он объяснил — Дар выжигает в крови алкоголь, потому даже такая малость, как хмельной дурман, ему не доступна.

Мы переждали в салоне жару, закат же встретили на пристани.

Солнце золотило воды великого Хонту, и яркие блики играли на поверхности, сверкали, словно грани драгоценных камней. Мы стояли на высоком берегу и провожали взглядами отплывающие корабли. Ветер раздувал паруса, гнал рябь по воде, и ладьи скользили вперед, увозя в дальний путь тюки с шелковыми тканями и сладостями, мешки с чаем и пряными специями.

Лаар стоял за спиной, положив руки на мои ладони, что покоились на резных перилах, и тихонько рассказывал о том, чем живет столица. Куда плывут ладьи, чем наполнены трюмы отплывающих кораблей и какие богатства привозят в Гаррад из дальних земель. Я слушала, раскрыв рот, поражаясь тому, сколько всего знает муж. А когда рассказы закончились, слушала песнь ветра и волн, бьющихся о высокий каменный берег. Лаар не отпускал меня ни на мгновение. И казалось, что я могла бы простоять так вечно, в кольце его рук, переплетя пальцы и ловя тихое дыхание на виске.