Яд в его крови

Я с трудом сглотнула вставший в горле ком и через силу выдавила:

— И что, ничего нельзя сделать? Должно же быть какое-то средство! Лекарство… Нельзя же так просто сдаваться, надо…

— А ты думаешь, я сижу сложа руки и ничего не предпринимаю?! — резко перебил Лаар, и, судя по горящем огнем глазам, он вновь вышел из себя. — Да ты даже не представляешь, сколько всего мы перепробовали! Я приглашал лучших лекарей, алхимиков, Ведающих, Заклинателей. Все без толку. Все, что мы можем, — лишь продлить им жизнь и немного облегчить мучения. Да я бы все отдал, лишь бы… — Он махнул рукой и резко поднялся, прошел к окну, вновь повернувшись ко мне спиной. Словно хотел отгородиться. Закрыться от моего пытливого взора или вовсе меня не видеть.

И я бы, может, даже сделала вид, что меня здесь нет, да только в голове засел вопрос, на который мне просто необходимо было получить ответ.

— И что, я тоже заболею? Или, может, уже?..

— Пока нет. Не беспокойся, когда это произойдет, я сразу почувствую и сообщу тебе.

Не беспокойся?!

Да как тут можно не беспокоиться? Как не думать об этом? Как дальше жить, зная, что ты обречена на скорую смерть?

Наверное, мне и правда было лучше не знать… Легче бы жилось.

Как там говорят, меньше знаешь — крепче спишь? А что теперь? Да я же места себе не смогу найти. День ото дня буду осматривать тело в поисках красных пятен, следить за реакцией мужа, готовая в любой момент услышать, что больна.

И шансов побороть эту напасть, похоже, совсем нет. Лаар ведь ясно сказал: когда заболеешь… Не «если». А значит, это точно случится. Остается лишь гадать когда.

Или, может… Как он там сказал? Женщины, с которыми он был близок, обречены на смерть? Получается, если я не стану пускать мужа в свою постель, то, возможно, у меня появится шанс…

— Ну что же ты молчишь? Теперь ты все знаешь, скажи что-нибудь. — Лаар повернулся и вперился в меня холодным стальным взглядом.

— Ты больше ко мне не притронешься, — прошептала чуть слышно.

Нет, не для него. Для самой себя, делая свой окончательный выбор, решив во что бы то ни стало бороться, сопротивляться так долго, насколько хватит сил.

— Громче, я не слышу, — усмехнулся Лаар.

— Ты. Больше. Ко мне. Не притронешься, — повторила громко и четко. Так, чтобы он наверняка все расслышал, и прямо посмотрела в наливающиеся яростью серые глаза. Стремительно темнеющие, как темнеет предгрозовое небо, сулящее беду.

— Ошибаешься…

Лаар отставил вино и двинулся на меня. Стремительно развернулась и рванула к дверям. Уже потянула за ручку, но выскочить не успела. Муж перехватил меня поперек тела, дернул к себе. Развернул в два счета и припечатал к стене. Я ударилась локтем и болезненно зашипела. И сразу же замолкла, когда мужчина вцепился в мой подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

— Я буду делать с тобой все, что захочу! И так часто, как захочу, поняла? — сквозь стиснутые зубы прошипел он. И мне бы согласиться, покорно склонить голову и, как прежде, надеяться, что все обойдется. Что муж проявит милосердие и не станет наказывать строго.

Но надежды во мне больше не осталось. Она умерла еще в тот миг, когда я увидела бездыханное тело Кьяры в погребальной ладье. Больше надеяться мне было не на что, оставалось лишь бороться.

— Сомневаюсь! — ответила в том же тоне и резко согнула ногу в колене, целясь мужу в пах.

Лаар умудрился увернуться в последний момент — я попала ногой лишь ему по бедру, чем вызвала еще большую ярость супруга.

— Ах ты дрянь! — выругался он и схватил меня за запястья, скрутил, прижав грудью к стене, а я испытала явное чувство дежавю.

Все повторялось. Я вновь стояла, прижатая к стене, а Лаар стискивал меня с такой силой, что не было ни единого шанса вывернуться. И все равно я пыталась, извивалась ужом, шипела от боли в запястьях, безуспешно пыталась наступить ему на ногу, проклиная про себя все на свете. И в первую очередь собственную слабость. Даже сейчас, на пике эмоционального напряжения, сопротивляясь изо всех сил, я не могла ничего ему противопоставить.

Лаар держал меня играючи. Стискивал запястья всего одной рукой, второй же давил на лопатки, прижимая тело к стене. Потом скользнул ниже, к пояснице, потянул вверх подол туники, забираясь под плотную ткань.

— Кажется, придется заняться твоим воспитанием прямо сейчас, — прорычал мне на ухо и дернул вниз мои шаровары.

Я вздрогнула и в последний раз попыталась вырваться. Но куда там… все мои потуги походили на жалкие трепыхания пришпиленной бабочки. Я совсем выбилась из сил. Бороться с Лааром было все равно что биться лбом о каменную кладку. Бесполезно и опасно для собственного здоровья.

Я почувствовала, как раан-хар прижался пахом к моим бедрам, потянул за волосы, заставляя откинуть голову, вновь делая мне больно. И тут меня окончательно понесло. Все воспитание и манеры умерли в страшных муках, выпуская из глубины души нечто темное и колючее. Бьющее сильнее любых ударов, жалящее похлеще смоченного в кислоте хлыста.