Яд в его крови

Хоть Лашасса находилась далеко от моего родного Туэнга, но этот северный край сейчас остро напомнил мне дом. Сосновый бор, где пахнет терпкой смолой, и светлые опушки, залитые теплым солнечным светом. Мягкую хвойную подстилку под ногами и несмолкающие трели певчих птиц.

Я стояла на лесной опушке, где как раз начинался широкий тракт, и никак не могла прийти в себя. Полной грудью вдыхала знакомые ароматы, остро тоскуя по дому. По родным людям и местам, знакомым с самого детства.

Живя во дворце, я старалась не думать о прошлом. Гнала от себя прочь мысли и воспоминания, понимая, что никогда не смогу покинуть стен резиденции раан-хара. Но сейчас, оказавшись за тысячу лиг от Гаррада, внутри вновь пробудилась надежда. А на языке чувствовался свежий, пряный привкус свободы, мешающийся с нотками хвои и древесной смолы.

Воспоминания нахлынули лавиной. И все то время, пока воины седлали рысаков и готовили кибитку для нашей поездки, я бродила вдоль опушки, чувствуя, как от пробудившихся эмоций перехватывает дыхание. Как сердце в груди стучит тяжело и надсадно. И вместе с тем становится легче. Кажется, что не все еще потеряно. И откуда-то из глубины души появляются силы. Словно само это место велит не сдаваться, заряжает своей энергией, жаждой жизни и новых свершений.

О боги, как же сильно, оказывается, я мечтала вырваться из давящих дворцовых стен!

Я впитывала в себя здешние запахи и звуки. Касалась рукой шершавых стволов. Пропускала меж пальцев смолянистые листочки редких лиственниц. И настолько погрузилась в себя, что даже не сразу услышала, как меня зовет Хальди:

— Госпожа, нам пора. Кибитка готова, раан-хар велел отправляться.

— Ох, так скоро…

Честно говоря, желания трястись в тесной повозке не было никакого. Хотелось еще немного погулять. Зайти в самую чащу леса. Проверить, не поспела ли на солнечной полянке сладкая земляника. Но, увы, мы спешили. И причина этой спешки не позволила просить об отдыхе.

Стоило представить, что где-то в глубине этого светлого и приветливого леса развернул свои ядовитые побеги Цветок Смерти, как мигом стало не до мечтаний.

Я изрядно прибавила шагу, стараясь как можно быстрее вернуться обратно к тракту. Благо тот находился в зоне видимости. Впрочем, далеко уйти мне все равно бы не позволили.

У собранной кибитки уже стоял недовольный Лаар. И, стоило приблизиться, муж напряженно вгляделся в мое лицо.

— Что случилось? — резко спросил он. И я не поняла, чего больше было в его голосе: злости или беспокойства.

— Ничего. Все хорошо, — ответила, кажется, смутившись. Слишком уж пристально он смотрел на меня. И уже в который раз от его взгляда по телу побежали мурашки.

Всеблагой Ошур, когда уже это прекратится?

— Хорошо. Садись в кибитку. Мы отправляемся. Поедем быстро и без остановок.

Я понятливо кивнула и, откинув плотный полог, забралась внутрь повозки. Хальди скользнула следом. И уже оказавшись в тепле и под защитой плотной парусиновой крыши, помощница протянула мне тонкий платок. И на мой непонимающий взгляд сама смахнула влагу с моих щек.

Странно, я и не заметила, когда успели выступить слезы…

И выходит, что Лаар о них и спрашивал. А я не поняла.

* * *

Лаар

Ехавшая позади кибитка изрядно тормозила всю процессию. Лаару казалось, что они плетутся со скоростью речной черепахи, выбравшейся на берег, чтобы отложить в прогретый песок кладку яиц. Слишком медленно. Слишком неуклюже.

И он в который раз пожалел, что послушался Ведающего и взял с собой Катару. Женщине не место среди воинов. Если только эта женщина не портовая шлюха, которую можно без зазрения совести пустить по кругу…

Такая бы, кстати, сейчас не помешала…

Если на молодую рани никто и взглянуть не смел, то присутствие ее помощницы изрядно подрывало дисциплину доблестного войска раан-хара. Кшатрий уже дважды обращался к Лаару с просьбой отдать им девицу. Да и сам Лаар не единожды замечал, какими взглядами провожают наперсницу его стражи. Но он упрямо отказывал.

Нет, не потому, что пекся о какой-то там служанке. Была бы рабыня — давно бы отдал ее своим парням. Так нет же, эта свободная. А беря на службу свободного, Лаар принимал на себя негласное обязательство защищать и заботиться о своем работнике. Неважно, мужчина это или женщина. А нарушать свои обязательства раан-хар не привык.

И кшатрий уходил ни с чем.

А голодные взгляды стражей становились все более откровенными. И раан-хар гадал, кто же первым сорвется, кто нарушит его приказ и будет жестоко наказан в назидание остальным?

Все же не дело, чтобы закаленные походами воины теряли голову из-за одной затесавшейся в отряд девицы. Сейчас они должны быть сосредоточены и в первую очередь думать головой, а не тем местом, что пониже пояса.

Впрочем, как мужчина Лаар прекрасно их понимал!

Девять дней пути в ладье, еще трое суток по суше. И ни одного мало-мальски крупного поселения в округе, где бы можно было нормально отдохнуть и расслабиться.