Ядерная весна

Элина ничего не сказала, она уже была свидетелем этой ситуации дважды. Я еле забрался на карниз, потом ухватился за форточку. Осторожно, нужно было делать это осторожно, потому что окошко форточки уже раз отваливалось. Я просунул руки в форточку, ухватился за раму изнутри своего жилья. Все, дальше – легче, до этого можно было и упасть. Я напряг руки, просунул туловище внутрь. Потом вытянул руки и уперся в подоконник. Это напоминало путешествие между мирами. Я оказался в своей комнате. Я слез с подоконника, стянул обувь, пару раз зажмурил и открыл глаза. Привык к темноте и тихонько вышел в коридор. Свет не включал, естественно. В коридоре было темно, но можно было все разглядеть, если напрячься.

Дверь в мою комнату была прямо напротив двери в комнату родителей. Комнату отца и мачехи. Отца сейчас не было, он, слава богу, уехал в командировку. Но мачеха спала дома. И, к сожалению, дверь в их комнату была открыта. Я прислушался. Мачеха сопела в темноте – спала. Я постоял пять секунд. Сопит, спит. Я подошел к двери из коридора в сени, и, потянув ее вверх и на себя – чтобы не так сильно скрипела, приоткрыл. Еще раз прислушался: среди прочих шумов – от включенного холодильника и тиканья часов на кухне до давления воды в батареях – выделил сопение мачехи. Все в порядке. Тогда я вышел в сени и отворил дверь на улицу.

Все это мне приходилось проделывать, потому что у нас был один ключ, который открывал дверь с двух сторон. Если все уходили из дома, ключ прятался в бане. Я не знаю, почему мы не сделали всем по дубликату. Такие важные вещи, как сделать лишний ключ, всегда забываются. Иногда я гуляю ночью, а отец и мачеха думают, что я сплю. Так повелось, что же поделать. У Егора все проще. У меня сложнее. Раз я привел к себе Элину, хотел, чтобы она ночевала у меня, но отец не позволил.

Мы с Элиной тихонько прошли обратно. Мы оказались у меня в комнате. Она разулась в темноте и тихонько сказала:

– Я хочу пить. И писить.

– Сейчас, – ответил я так же тихо.

Мне тоже срочно нужно было попить. Я вышел в коридор, прошел на кухню. Теперь я особо не шифровался. Может, я просто вышел на кухню попить ночью, что тут такого? Я включил на кухне свет и попил воды из трехлитровой банки. О дно звякнула серебряная монета. Говорят, что серебро очищает воду, вот и положили ее туда. Только сейчас я догадался прикрыть дверь в родительскую комнату. Наверное, она отворилась сама, такое случалось. Вряд ли мачеха специально спала с открытой дверью. Я погасил свет, вышел в коридор и закрыл родительскую комнату. И принес воды Элине. Всю банку. Мне тоже еще не раз нужно будет приложиться, во рту и в носу у меня раскинулась пустыня Сахара. Элина отпила воды, и я вывел ее в туалет. Нужно было все делать предельно осторожно. Пока она мочилась, я стоял в коридоре и прислушивался. Звук холодильника, звуки в трубах, тихое журчание струйки. Все в порядке. Она выходит, мы возвращаемся в комнату.

Наконец мы оказались вместе. Я быстро раздел ее, мы поцеловались, я снял с себя все, и вот мы уже совершенно голые. Только этот сушняк. Две жажды. У нас по две жажды на брата, мы сразу находимся в двух мирах. Один совершенно не похож на другой – как ад и рай. Сначала я поцеловал ее грудь, я поцеловал ее живот и поцеловал ниже живота, я крепко обнял ее руками. Лег на нее. Элина попыталась мне помочь, но я уже сам попал в нее. Это самый важный момент, ничего лучше никогда не было и не будет. Я как смотрю на каплю и вижу океан, это вечность, которую нельзя удержать. А потом нужно было уходить, потому что было уже около семи часов. Утро уже освещало комнату, и надо было идти до того, как проснется мачеха.

Все по той же системе, только наоборот. Мы быстро оделись. Я вывел Элину сначала в коридор, потом в сени. Выпустил ее на улицу, закрыл дверь на ключ. Все так же тихо и серьезно. Спецназ. Я вернулся в комнату. Вылез через форточку. На улице выпал снег. Это было невозможно, потому что был май месяц. Но мне так хотелось, и снег выпал.

– Ядерная зима, – сказал я. И поцеловал Элину.

– Весна, – поправила она.

Мы тихонько вышли из ограды, я прикрыл калитку.

И пошли на остановку. Снег скрипел под нашими ногами, а подошвы оставляли на нем небольшие воронки от ядерных взрывов. Нужно доехать до центра, там погулять немного.

В восемь тридцать Элинины родители уйдут на работу. Мы пойдем к ней и немного поспим. Потом проснемся.

Уже на остановке Элина вдруг вспомнила:

– Мы забыли Ольгу.

Мне не нравилась Ольга. Я ревновал к ней. Один раз Элина предложила, чтобы мы занялись сексом втроем. Я не хотел, но согласился. И у меня не получилось. Я застеснялся втроем. Вдвоем – нет. Когда мы были вдвоем, я был Элининым киборгом модели Fucker 2003.

Сейчас я сказал:

– Может, Оля сама доберется?

Я думал, Элина не согласится, но она ответила:

– Хорошо.

И ядерная снежинка упала на ее ресницу.

Я и мои белки