Ядерный клан

Обращаться так к генералу было не то что в порядке вещей, но вполне допустимо, когда разговор переходил в доверительное русло.

– Ты еще спроси, для чего я калифорний в речь свою вплел. В общем, садись, слушай внимательно. К твоей группе будет придан следователь ФСБ Чесноков Виктор Иванович, и головастый, как меня заверили, представитель ученого мира Вячеслав Калинин. А уже на месте тебе товарищи помогут связаться с бывшим командиром взвода старшим лейтенантом Никифором Яковлевичем Федотовым, ныне пенсионером, имеющим группу инвалидности. Но это, так сказать, информация по персоналиям, а теперь слушай суть.

Раздался телефонный звонок, но генерал тотчас отключил связь, что делал крайне редко. Сие означало одно: эта самая суть была у него сейчас на первом месте.

– Знаешь, Константин Иванович, вполне допускаю, что история, которую ты сейчас услышишь, и выеденного яйца не стоит, но есть факт, который сомнению не подлежит. В начале девяностых из-за бардака, который тогда творился при распаде СССР, в том числе, надо признать, и в силовых ведомствах, у нас действительно пропало изделие, которое носило цифровой номенклатурный код «Р-Я шесть», а в обиходе называлось «ядерным ранцем». Слышал о таком?

Костя слышал, поэтому сразу же сказал:

– За их хранение, если не ошибаюсь, отвечало двенадцатое ГУ МО.

Генерал не раз приятно удивлялся, что Молодцова ни один вопрос не застанет врасплох, о многом офицер знал если не досконально, то хотя бы на информационном уровне. Вот и сейчас: тема ядерной мины в отделе никогда не поднималась, казалось бы, что до нее Константину, а поди ж ты: в курсе.

– Тут трудно сказать, ошибаешься ты или нет. В этом самом Управлении была создана Инспекция ядерной безопасности, потом стала формироваться аварийно-спасательная служба, потом Инспекция превратилась в Управление госнадзора… И это все совпало со временем, когда пошел возврат тактического ядерного оружия из стран Варшавского договора, из республик Закавказья и Средней Азии. Как «ядерный ранец» оказался в одной из обычных частей – в батальоне, дислоцированном в Дагестане, это отдельный разговор, касаемый несколько других служб.

– А наша задача? – спросил Молодцов. – Я так понимаю, найти пропажу?

– Правильно понимаешь, – кивнул генерал. – Найти и ни в коем случае не дать ей выполнить то, для чего она предназначена. Ну, не передумал Героем России стать?

– Если даете возможность немного подумать…

– Хрен тебе, Константин Иванович. Спускайся этажом ниже, там тебя уже ждут товарищи, которые посвятят в детали задания.

Бац – и третий этаж «конторы», вместо Окуджавы и девушки Насти, с которой даже поцеловаться ни разу не успел. Похоже, прощай, Настя…

4

До отлета на Кавказ встретиться и поговорить с «головастым ученым» Вячеславом Калининым подполковнику Молодцову не удалось, и потому в самолете они сидели рядом. Физик был хлипок в кости, макушкой едва доставал Константину до плеча, но взгляд имел уверенный, а голос на удивление твердый и жесткий. А какая глубина в глазах! Такие люди знают себе цену.

– Даже не представляю, что я вам могу сказать нового, – начал он, едва представившись и опустившись в кресло. – Вы, насколько я понимаю, имеете прямое отношение к спецназу ГРУ, «ядерные ранцы» мы в большей степени придумывали для вас, и информация о них должна быть вам известна.

– Лично мне известно мало, – признался Костя. – Эти изделия были и у нас, и у американцев. С середины девяностых США и Россия по обоюдному согласию стали их утилизировать. Я тогда был курсантом, и изучению ядерных мин у нас особого значения уже не придавали. – Молодцов, снисходительно улыбнувшись, решил «забить гол» собеседнику. – Как понимаю, и вы, Вячеслав, только начинали тогда свою карьеру и потому ничего лично придумать для нас не могли.