Ядовитая, или Хозяйка Черной Пустоши

‒ Госпожа, ‒ со стуком упала на колени возле моего ложа и склонилась, ‒ мы вас сюда принесли, эта самая большая кибитка.

‒ Встань, ‒ язык мне плохо повиновался, словно внутри все занемело, но потом я вдруг поняла, что говорю не на своем языке, ‒ Кто ты?

‒ Госпожа? ‒ женщина подняла на меня прозрачные, выгоревшие глаза, ‒ Я Шена, прислужница ваша, не обессудьте, госпожа, мало нас осталось, никто, кроме меня не знает, как госпоже прислуживать, учить надо. Я сейчас к вам Гария позову, он ученый, враз вам все скажет, что я не умею.

Старуха попятилась задом из кибитки, ввергая меня в еще большее недоумение. Она споро выскочила, прикрыв за собой край занавеси, а я осталась одна и постаралась взять себя в руки. Мне еще не было страшно в полном понимании этого слова, скорее я была ошеломлена и растеряна.

По коже пробежался озноб, я посмотрела на белые незнавшие работы руки с тонкими аристократичными пальчиками, на секунду показалось, что под кожей перетекают какие-то тени. Прикрыла глаза и медленно вдохнула. Прислушалась к тому, что творится за тонкой перегородкой, но, как бы ни напрягала слух, ничего не услышала.

‒ Любила ты Надя книжки про попаданок читать, представляя себя в прекрасном замке молодой и красивой, так радуйся! Твоя мечта исполнилась, ‒ я покатала во рту язык, чувствуя, что онемение проходит и решительно откинула в сторону одеяло. Ноги были красивыми, длинные, стройные, с небольшими ступнями, наверно новая я, хороша.

Вот только эта повозка на прекрасный замок не тянет… Все же я склоняюсь к тому, что сошла с ума, покачала головой, в такое легче верить, чем в попадание в другое тело. По крайней мере, я госпожа, а не служанка, повышение, однако, может в этом плюс, не все ж мне полы за кем-то мыть. Вздохнула, наблюдая, как распирает довольно большая грудь тонкую рубаху. Вот же, сейчас Шена какого-то мужика притащит, а я тут в таком виде. Оглянулась, но ничего похожее на платье не нашла и натянула на себя одеяло, как раз вовремя.

Гарий был старик, такой же неухоженный, как Шена. Я, конечно, сама не молодуха была, почитай уже шестьдесят лет стукнуло, но за собой старалась ухаживать. И стрижка короткая, и брови выщипаны покрашены, кремами пользовалась, которые сама делала, дорогие мне были не по карману. А тут просто ужас какой-то, хотя бы просто причесались, да вещи постирали. Я с удивлением смотрела на две преклонение фигуры.

‒ Госпожа, вы очнулись, услышал меня Небесный, ‒ старик поднял лицо, и по его щекам текли самые настоящие слезы, ‒ одна вы у нас остались крови Сахрами. Чего лежишь, ‒ это он уже Шене, ткнул ее локтем, ‒ иди еду неси, госпоже нужно сил набираться. Вы уже не гневайтесь, госпожа, ‒ повернул опять ко мне Гарий, когда проводил старуху взглядом за порог, ‒ как сын погиб, так она словно с ума сошла, а так крепкая еще старуха послужит, да внучка у нее, куда ей умирать-то.

Я кивнула Гарию, а сама думала, что же делать. Я не понимаю, что творится вокруг, а как поступить, не знаю. Нужно как-то все выяснить, но так, чтобы никто не понял, что я это не я. То есть чтобы никто не подумал, что госпожа уже не та. Что там мои любимые попаданки делали, я задумалась, а старик так и лежал передо мной, склонив голову и чего-то ожидая. Точно, я вспомнила, они притворялись потерявшими память. Я посмотрела на старика:

‒ Гарий я ваша госпожа? ‒ спросила я.

‒ Так и есть милостью Небесного выжили вы, госпожа. Вы с райта окаянного упали, мы думали, что участь наша решена. А ведь знали, что с норовом тварь…‒ старик тут же рот прикрыл и лбом об пол стукнулся, ‒ не гневайтесь, госпожа, я о вас переживаю.

‒ Не обо мне ты переживаешшшь, а о сссебе ссстарик, ‒ вдруг вырвалось из меня грудным шелестящим голосом, я в удивлении прижала руку ко рту, не понимая, как у меня получилось такое страшное сказать. А по руке моей темные тени гуляют, страшно так, что захотелось кричать, но я сильнее сжала челюсти и просто тяжело дышала, пережидая панику молча.

‒ Не гневайтесь, не гневайтесь госпожа, прошу вас, ‒ старик бился об деревянный пол головой так сильно, что тряслась вся кибитка.

‒ Прекрати, ‒ тихо проскрипела я, ‒ Хватит! ‒ рявкнула на сумасшедшего старика, который тут же перестал биться об пол головой и застыл, тихо поскуливая на полу.

Что тут творится?! Я хотела орать дурным голосом и бежать куда глаза глядят от этого абсурда. Что за голос из меня вышел, да и старик удивил. Припадочный, что ли?

‒ Поднимись, ‒ сказала я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, не время трястись, чего, собственно, мне боятся, я уже умирала, не так уж это и страшно. Гарий встал, на его лоб, разбитый в кровь, было страшно смотреть. Я взяла с кровати небольшое полотно ткани и кинула ему, ‒ приложи ко лбу, чтобы кровь не текла.

Старик безропотно приложил, а сам смотрит пустым взглядом вперед не реагируя.

‒ Сядь, ‒ приказала ему, старик как стоял, так и упал на пол, я поморщилась, да что с ним такое мать его, ‒ посмотри на меня Гарий.

‒ Не губи старика, госпожа, один я у внуков остался, ‒ прошелестел его голос.