Ядовитая невеста

– Мне повезло родиться именно в это время и именно в семье Айверсон, – с едва заметной улыбкой ответила Эйвери. – Папа всегда понимал, что будущее идёт в ногу с прогрессом. Вы ведь столько проработали вместе, неужели забыли?

– Не забыл.

Бургомистр перестал улыбаться. И проявлять инициативу в беседе перестал. Теперь его взгляд был прикован к Каспиану.

Эйви также посмотрела на жениха. Тот сидел в расслабленной позе, закинув ногу на ногу. Читал он быстро, с интересом. И, несмотря на долгий выматывающий путь, выглядел свежим, бодрым и возмутительно спокойным.

Сама же Эйвери ощущала, как силы покидают её с каждой минутой. Напряжение последних дней, усталость от путешествия, переживания за отца – всё это не позволяло расслабиться и наконец почувствовать, что цель, к которой она так долго шла, достигнута. Да и встреча со старым знакомым, который раньше ей очень нравился, теперь скорее пугала. Он скрывал нечто важное и вообще выглядел слишком загадочным. Из-за всего этого Эйви чувствовала себя загнанной в угол лабораторной мышкой, на которой вот-вот собираются опробовать новое зелье, погубившее парочку предшественниц.

– Интересно, – перебил её размышления Каспиан. – Закрыв свою папку, он открыл документы, которые надлежало подписать невесте.

– Там всё то же самое, – сказал мистер Диар Брайт, бросив красноречивый взгляд на красивые напольные часы из красного дерева.

– Не подумайте, что я придираюсь, – пробормотал в ответ Каспиан, уже погружаясь в чтение, – но доверять вам у меня причин нет.

Бургомистр раздражённо поправил полы сюртука и вновь взглянул на часы. И Эйви вновь почувствовала вину за позднее вторжение в дом Диара Брайта и за подозрительное к нему отношение. В конце концов, он лишь выполняет свою работу. Да и помогать им не обязан, но пытается.

Вздохнув, Эйви постаралась сменить гнев на милость и завести милую беседу с Диаром.

– У вас замечательная кухарка, – сказала леди Айверсон, очаровательно улыбнувшись. – Она невероятно вкусно готовит.

– Спасибо, – скупо ответил бургомистр.

– И дом прекрасный, – не унималась Эйвери. – Здесь красиво. Обстановка очень… располагающая.

Увы, но от последнего комплимента лицо мистера Брайта словно окаменело.

– Благодарю, но это не моя заслуга, – сказал он отстранённо.

– Чья же тогда? – не унималась Эйви.

– Я оставил всё так, как было, – пожал плечами Диар Брайт. – Жена отца никогда не была равнодушной к роскоши. Хотя на мой вкус здесь слишком много ненужного. Впрочем, в доме я провожу не так много времени. Чаще приходится работать на острове. Так что обстановка меня практически не заботит.

– Ясно.

Эйви опустила взгляд, поняв, что продолжать донимать мистера Брайта расспросами не стоит. Она припомнила письменный набор на столе. Он был из новой тархтишской коллекции. Ханна страшно гордилась тем, что смогла выкупить его, ведь такие только-только начали поступать в продажу в столице королевства. А мистер Брайт говорил, что его отец умер около трёх лет назад. Значит, всё же докупает что-то? Или он лжёт? Но к чему ему это?

– Что ж, ничего криминального в договорах действительно нет, – снова вклинился в размышления Эйви Каспиан. – И да, они одинаковы. Но Эйви должна знать кое-какие нюансы. Итак, дорогая, если подпишешь этот документ и принесёшь клятву о неразглашении, то действовать она будет всю твою жизнь. То есть когда мы вернёмся в столицу, ты сможешь сказать лишь то же самое, что слышала раньше от большинства людей. В общих словах нужно будет говорить о серости и убогости этого местечка и его жителей. Про остров отвечать лишь одно: “Меня туда не пустили”. Но, если желаешь, ознакомься с бумагами сама.

Эйви желала лишь одного:

– Если я подпишу этот договор, мне устроят встречу с отцом? – спросила она, посмотрев на бургомистра, когда-то бывшего частым гостем в их доме.

– Сейчас я не имею права вам ответить, миледи, – с извиняющимися нотками проговорил тот.

Эйвери сердито засопела. Она устала до такой степени, что хотела или срочно лечь спать, или сорвать на ком-то злость из-за внутреннего разочарования. Хотелось закричать и потребовать объясниться. Хотелось увидеть отца, а не играть в странные игры с Диаром Брайтом и его бумажками!

И, словно почувствовав её настроение, Каспиан вдруг поднялся и попросил:

– Мистер Брайт, позвольте нам подумать до завтра? Бумаги я заберу с собой. Наш законник всегда повторяет, что любой бумажке нужно вылежаться. Да нам с моей ласточкой, признаться, хотелось бы немного отдохнуть. Столичная жизнь приучает к более спокойному образу жизни, и после долгого пути мы вымотаны как никогда.

– О, конечно, – опомнился мистер Брайт. Он поднялся вслед за Каспианом и обеспокоенно посмотрел на Эйви: – Сказать Миланте, чтобы принесла вам немного тёплого молока на ночь?

– Нет, – отозвалась Эйвери. – Благодарю за уделённое время и заботу. Но сегодня уже всего хватит.

– Что ж, тогда я сам провожу вас.

Эйви показалось, что в голосе бургомистра послышалось облегчение. Каспиан же подхватил обе папки и быстро зашагал к двери. Уставшим этот гад по-прежнему не выглядел.