Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ)

Мы едва успели купить на кассе билеты, когда по серебристым рельсам к нашей остановке бесшумно подъехал трамвайчик — аккуратный, совсем как игрушечный, он отливал перламутровой зеленью и был приятен на ощупь как снаружи, так и внутри. Мы зашли. Почти все сидения были свободны, и только на последнем ряду какой-то веснушчатый юноша, вероятно, студент или школьник, дремал с выключенным планшетом в руках.

Мы сидели, синхронно уставившись в окно, хотя не исключаю, что Сио Лантию вздумалось полюбоваться моим профилем. Весь город к тому моменту уже был вызолочен солнцем и сверкал витринами, полированными поверхностями машин, струями оживших фонтанов. Солнце отражалось и било в глаза, отчего приходилось щуриться. И невольно улыбаться.

А потом нас накрыла тень, решето в световых прорехах — трамвай въехал в святилище леса: под разлапистые ветви деревьев-великанов, в шорохи кустарников, поскрипывание стволов, в элегичный птичий хор и порхание лимонных бабочек.

Ни птицы, ни бабочки знать не знали, что спустя всего полтора-два месяца по Сеа ударят холода и что за лаской солнца кроются коварство и обман. Зима не за горами, улетайте, глупые, прячьтесь!

Стоило бы крикнуть им, чтобы они не расслаблялись. Но мы говорили и думали на разных языках. А некоторые вообще не думали.

Я окрестила эту поездку «прощение с летом» и приготовилась хорошенько погоревать. Но Сио Лантий придумал для нас другое развлечение.

Трамвайчик обогнул мшистый холм, поросший молодыми стволами химер, и нашим глазам предстала величественная картина: облака взбитой радужной пыли, грохот, шум, блеск воды и — на контрасте — таинственный, немой мрак гротов. Итак, прибыли: Искристые Водопады, Мерцающие Пещеры, Три Ручья Изобилия.

Сио Лантий потянул меня к выходу, хотя лично я планировала проехать весь лес насквозь, чтобы сойти на конечной рядом с пляжным кафетерием.

— Давай до моря вплавь.

Моё недоумение было безграничным.

— Шутишь?! Так жизнь не мила, что топиться решил?

— Никто топиться не собирается. Ты попробуй сначала, прежде чем словами швыряться, — усмехнулся напарник. — Твоё хобби на вышке зависать, а моё — плавать в ручьях. Даже раздеваться не потребуется. Просто прыгай, и всё. Усилий не понадобится, вода будет тебя держать. Что, не веришь?

Трамвай с тихим щелчком закрыл двери и покатил прочь. Кроме нас на поляне возле водопадов не было ни души, если не брать в расчёт несколько ранних пташек — любителей одиночества на природе, которые выбирались к Ручьям, чтобы порыбачить.

Сио Лантий глянул на меня с вызовом и подошёл к краю обрыва, где бушующий поток водопада претерпевал метаморфозу, переплавляясь в безмятежную прозрачность ручья. А затем прыгнул, не удосужившись избавиться хотя бы от сандалий.

Раздался всплеск. Я бросилась туда, где этот псих стоял секунду назад. Нагнулась, с трудом удерживая баланс. И, к облегчению своему, обнаружила, что сетевая статья про утопленника на сегодня отменяется: напарник преспокойно держался на плаву, помахивая мне рукой в призывном жесте. Мол, давай сюда, трусиха.

Я вдела руки в рукава белого пиджака Ли Фания Орла, чтобы, чего доброго, пиджак не потерять. И прыгнула. Новые впечатления, минимальные риски для здоровья, так почему бы нет?

Экстрим с утра пораньше оказался захватывающим. Разгон и освежающий ветер в лицо, пригоршня водопадных брызг — эдакий ободряющий ритуал, напутствие, пожелание доброго пути — и под воздействием силы притяжения ты летишь вниз, чтобы ухнуть в омут чистейшего ручья.

Крик, погружение, обжигающий холод, замирание сердца, пара глотков пресной воды для профилактики… Здесь они предвестники покоя, бояться не надо, да и было бы чего бояться. Проходит полминуты — и твой организм примиряется с температурой воды. А вода, между прочим, не норовит утащить тебя на дно, как произошло бы в любом заурядном ручье. Наоборот, выталкивает, причём довольно настойчиво: даром мне не сдался твой хладный труп, Нойта Сарс, живи.

Я отплёвываюсь, слышу собственный смех — так, вероятно, смеются во сне очень счастливые люди — и прихожу в совершенную гармонию с собой.

Чуть поодаль плывёт на спине Сио Лантий. Его глаза блаженно закрыты, руки сложены на груди, ноги расслаблены. И солнце, сговорившись с тенями, расчерчивает его тело на полосы: светлая, тёмная, светлая, тёмная.

Ручей, как и планировалось, нёс нас прямиком к морю. Мы проплывали под деревьями, томно склонившими к воде свои ветви. Под нами шныряли юркие золотые рыбки: не шевелись — спугнёшь. С воздуха к нам пикировали крохотные пёстрые птички с тонкими носами, изогнутыми вопросительным знаком. Свет пробивался сквозь кроны, и казалось, само волшебство проникает под кожу.

— Ну и как тебе моя медитация в движении? — поинтересовался Сио Лантий, когда солёная вода моря наконец сменила пресную и мы, мокрые, выбрались на сушу.

— Великолепно, — созналась я, ёжась на ветру.

И вдруг заметила вереницу серебристых паучков, неприкаянно ползущих по песку.

У напарника на этот случай при себе всегда имелась небольшая герметичная ёмкость, куда он, недолго думая, паучков посадил.