Ядовитый плющ

– Я что, действительно отклоняюсь? А какая, собственно, была тема?

– Смерть мистера Сирилла Эрхарда и ваша к ней причастность.

– О, да, конечно. – Он улыбнулся так, словно собрался просить прощения, потом улыбнулся еще раз и развел руками. – Может быть, мы еще сумеем вернуться и к моей любимой проблеме? Меня чрезвычайно волнует эта…

– Да, только позже. А теперь я бы хотел спросить вас, кто во время той передачи подал мистеру Эрхарду стакан и бутылку?

– Право, не знаю. Видите ли, мне в высшей степени интересно установить различие между вашим методом и методом полиции. Вы, похоже, пытаетесь перейти от фактора вероятности к фактору достоверности. А следовательно, видите во мне убийцу с шансами один к пяти, но в ходе нашей беседы этот шанс может возрасти до одного к четырем, к трем и так далее либо упасть до одного к десяти. Тогда вы будете уверены в том, что как убийца Эрхарда я могу в расчет не приниматься. Существует показательная формула…

– Несомненно. – Вульф держался великолепно. – Если уж вы мечтаете сравнить мои методы с полицейскими, то должны разрешить мне хоть изредка вставлять словечко. Были вы знакомы с мистером Эрхардом до упомянутой передачи?

– О, да! В общей сложности я видел его шесть раз. Впервые – тринадцать месяцев назад. Все это я могу изложить без запинки, ибо полиция довольно обстоятельно меня расспрашивала. Поскольку вы наметили конкретный путь, я прежде всего остановлюсь на пунктах, которые могут быть использованы для моего обвинения. Вы согласны?

– Вполне.

– Да, так я и подумал… Будучи математиком, я всегда интересовался практическим приложением теории вероятностей к любой игре. Как ключ к нормальному случаю…

– Не теперь! – резко оборвал его Вульф.

– О нет, конечно, нет. Вообще, на скачках применять, основное положение этой теории необычайно трудно. Изучая год назад возможности одной формулы, я решил немного подробнее начать штудировать газеты с предварительными данными заездов. Среди выписанной мною периодики был и «Трек-альманах», который выпускал мистер Сирилл Эрхард. Полицейские спрашивали, почему я выбрал именно его, но я тогда не смог ответить, поскольку просто об этом позабыл. Возможно, это возбудило их подозрения, но все же факт остается фактом – я не могу вспомнить, по какой причине выбрал эту газету. Как-то в феврале Эрхард опубликовал особенно интересный прогноз, я даже лично зашел к нему. Он был интеллигентным человеком, но, к сожалению, совсем не интересовался математикой, и я с ним встречался нечасто. Тем не менее позже мы еще раз виделись, а как-то провели даже вместе несколько дней у одного знакомого в Нью-Джерси. В общей сложности, повторяю, я видел его до той злополучной передачи шесть раз. Это ведь может навести на подозрения, не так ли?

– На ничтожные, – пробормотал Вульф.

Саварезе кивнул.

– Ваша объективность меня радует. Правда, дальше будет хуже. Когда радиовещательная компания устроила опрос желающих организовать справочный бюллетень, я написал туда письмо с предложением принять вторым гостем в такой программе мистера Эрхарда. – Саварезе улыбнулся. – Ну как теперь обстоит дело с шансами один к пяти?

– Но ведь это соотношение выдвинуто вами, а не мной. В полиции есть упомянутое письмо?

– Нет. По моим, сведениям, радиокомпания всю переписку уничтожила.

Вульф заерзал в своем кресле.

– Что еще вы можете привести по так называемым пунктам обвинения?

– Дайте-ка подумать. – Он остановился. – Похоже, это все, если говорить о каких-то особенностях моего характера. Тогда следующим пунктом будет состояние моих финансов. Жалованье профессора математики позволяет мне вести лишь весьма скромную жизнь, и все же я каждую неделю отдавал десять долларов за «Трек-альманах».

– Вы играете в тотализатор? Ставили на скачках?

– Нет, еще ни разу. Для этого я слишком много знаю, а если хотите – то и слишком мало. Более девяноста процентов таких пари бывают следствием азарта, а не здравого смысла. – Саварезе развел руками. – Таким образом, мы приходим теперь на путь отрицания того, что я отравил Эрхарда. Позвольте привести вам, некоторые аргументы. Я никак не мог поднести ему яд, поскольку сидел по диагонали от него и вообще не касался бутылок и стаканов. Затем – практически невозможно доказать, что я где-то купил, украл или еще как-нибудь достал цианистый калий. Далее, не нашлось бы ни малейшего подтверждения тому, что я в какой угодно форме получил или мог получить некую выгоду, от смерти Эрхарда. Когда я в тот день – без двадцати одиннадцать приехал в студию, все были уже в сборе и, подойди я к холодильнику, наверняка увидели бы это. Ну и наконец, не существует никаких причин для утверждения, что мое отношение к Эрхарду было иным, чем я его описывал. – Саварезе с сияющей улыбкой посмотрел на Вульфа. – Ну, как теперь? Один к тысяче?

– Я не говорил, что буду следовать вашей схеме, – проворчал Вульф, – У меня свои методы, и приходится то тут, то там ковыряться в разных мелочах. А вы, кстати, уже бывали в Мичигане?