Ядовитый цветок (= Маски любви)

Дастин никогда не сомневался, что съемочный процесс даже самых "горячих" постельных сцен способен возбудить лишь совершенно сдвинутого эротомана. "Фабрика грез" работала на низкопробном "топливе" – усталость, раздражительность, вражда, хаос и сумятица, полные нелепостей и смехотворных накладок трудовые будни не оставляли места для теплых чувств.

Но пышногрудая Клер в мокром батисте, представляющем на обозрение все детали её тела, Клер, бессильно поникшая на руках волосатого силача, выносящего её из волны, заставляла, кажется, тяжело дышать не одного Дастина.

Из интервью с режиссером фильма Хорхе Бермудосом Дастин понял, что американская звезда не обошла его своим вниманием – уж очень восхвалял плотный смугляк героиню сериала. Да и "конюх", кажется, не остался обделенным. Дастин видел это по выражению его глаз, смотрящих на "мертвую" Клер. "Да этот парень едва удерживается, чтобы не трахнуть "самоубийцу" при всем честном народе! Неплохо порезвилась миссис Ривз!" – Подумал Дастин с неожиданной ревностью.

Собрав необходимые материалы, Дастин вернулся в бунгало. Нет, он не ревновал. Клер была и останется шлюхой. Она покупала его привязанность, помыкая бесправным рабом. Она включала софиты над любовной постелью и донимала его пошлым вздором в минуты самого острого наслаждения. Она испортила его карьеру и выгнала ни с чем, когда он молил о помощи. "Чертовка Клер! Теперь ты получишь настоящего хозяина, который сумеет взнуздать строптивую лошадку". – Решил Дастин, с наслаждением потягивая холодное пиво.

– Ах, ты уже здесь! Извини, задержалась, дорогой… Не представляешь, как я вымоталась. – Клер поставила на столик бумажный пакет с промасленными пятнами. – Прихватила в гриль-баре цыплят и кукурузные лепешки. Это как раз то, что мне категорически запрещено. Но ведь у нас праздник, да, милый? Я быстренько. – Взъерошив волосы Дастина, она исчезла и минут через десять появилась, свежая и прохладная после душа, набросив просторный хитон с бразильским орнаментом. Мокрые волосы Клер зачесала щеткой, но они спадали на лоб и щеки крупными завитками.

– А ты не пробовала сниматься без горы макияжа, Клер? Выглядишь фантастически.

– О чем ты? Меня же не приглашают в "большое кино", где требуется психологическая достоверность и неприукрашенная натура. Увы, моя участь умереть эффектной куколкой в полном гриме, прическе и не более, чем двадцати пяти, ну, максимум, тридцати лет.

– Тебе почти сорок?

– Тридцать девять, и ни года больше. Выпьем за это.

…Когда цыплята были съедены, а бутылка "Кальвадоса" наполовину опустела, Дастин значительно посмотрел в глаза Клер. Низкая скрипучая кровать в тесной комнате казалась ему сейчас самым вожделенным ложем.

– Как насчет того, чтобы порезвиться в соломе? Конюху не терпится объездить горячую лошадку. И хорошенько отхлестать.

– Постой. Вначале я хочу знать все.

– Все?

– Ну, как ты сумел подхватить эту дуреху? Или, может, она столь умна, что прибрала к рукам романтичного красавчика?

Дастину давно хотелось излить душу. Игра в любящего супруга стала доводить его до бешенства. Чем горячее пылали чувства Сандры, тем больше ожесточался Дастин. Поселившись в новом доме, молодая жена посвятила свою жизнь обожаемому супругу. Она ждала его, готовая выполнить любой каприз, она хотела знать о всех его делах, чтобы ободрить или утешить. Она не мыслила своего существования без Дастина, стремясь стать его наперсницей, помощницей, любимой.

Прикованный к Сандре, Дастин частенько жалел о своей "счастливой" женитьбе и чувствовал панический ужас, словно попавший в капкан зверь.

– Клер, я запутался. Наверно, ты была права: я – слабак… Вначале все шло просто здорово, будто кто-то подталкивал меня в спину… Мне нужны были сведения л "бриллианте Хоупа". Но миссис Линда, пообещавшая мне рассказать о судьбе своего семейства, связанную с влиянием камня, неожиданно скончалась. Прибыв в Даллас, я познакомился с её дочерью…

Сандру нельзя назвать даже хорошенькой. Однако она из тех милых, добрых дурнушек, которые могут нравиться. Ну, чисто по-человечески, из чувства жалости, сострадания…

– Ой, не надо мне пудрить мозги милосердием. Может, у кого-то оно и есть. Но у тебя, мальчик… У тебя в голове щелкал компьютер, подсчитывая её наследство. И это, конечно, "возбуждало сострадание". – Клер засмеялась. – Я так хорошо тебя понимаю, милый! Мой дурашка хоть и не в инвалидном кресле, но тоже не подарочек. А я вот держусь. И тоже – чисто из милосердия…

Они захохотали, подбодренные солидарностью.

– Не скрою – какое-то время радость победы над Диком – вожделенным для тысяч красоток денежным мешком, давала мне не меньше удовольствия, чем сексуальные приключения. Уверена, ты тоже не слишком мучился. – Клер с хрустом разломила поджаренного цыпленка и протянула Дастину половину.

– Знаешь, вначале меня это даже возбуждало. Инвалидное кресло, парализованные ноги и такая страсть!

– Она способна испытать удовольствие? – Удивилась Клер, обгладывая ножку.