Ядовитый воздух свободы

— Что в целом нам тоже ни о чем не говорит, — подхватил Ник. — Потому что преступник мог пройти мимо камеры один раз, а потом выбрать другую дорогу. И даже если он дежурил на площадке, вполне мог находиться вне зоны обзора камеры. У нас нет полного покрытия, мы видим маленький кусочек.

Продолжить пафосный монолог криминалист не смог. Горло перехватило, и он замолчал, прижав губы к пледу. Его нужно будет сдать в химчистку после такого.

Арабелла коротко вздохнула.

— Да, нам нужно проанализировать камеры с соседних улиц.

— Он мог пройти дворами.

Она посмотрела мужчине в глаза.

— Предлагаете ничего не делать и оставить расследование на Грина?

По спине пробежал холодок, и Нику на мгновение стало страшно. Потом стыдно. Он опять изображает мученика! Сидит тут, сходит с ума и саботирует процесс. Но он всего лишь подсвечивал белые пятна. Покрытие камерами низкое. Преступник мог пробраться незамеченным. Это возможно! Только и всего.

— Давайте смотреть дальше.

Им понадобилось еще три часа, чтобы закончить формировать список подозрительных фигур. Пока это напоминало мешок сена, в котором предстоит искать короткую соломинку, но Стич с удивительным для Ника хладнокровием продолжала работу. Ник выпил лекарства, и болезнь отступила. Он смог сосредоточиться на видеопотоке. В каждом толстом мужике он мечтал увидеть Смита, но того не было. Или же он оставался неузнаваем. Ник угадывался как минимум в четверти прошедших мимо камеры силуэтов. Косвенные улики. Ты видишь то, что хочешь видеть, но это не предъявить в суде.

А что, если…

— А что, если мы скажем Джеймсу, что камера его засняла?

Арабелла с трудом оторвалась от экрана и посмотрела на коллегу так, будто он открыл ей Америку. Николас отметил, что, несмотря на все ее самообладание, женщина устала. Аккуратные очки не скрывали мешков под глазами. Тщательно выверенный макияж делал ее холодной и далекой, слишком совершенной, но сейчас, к концу дня, он слегка потускнел, открывая возраст и эмоции.

— Предлагаете обмануть свидетеля?

— Да, — кивнул Ник. — Обмануть. Чтобы без хождения вокруг да около получить от него правдивую информацию. Вы же сможете определить по реакции, врет он или нет?

Стич коротко рассмеялась и разом помолодела лет на десять. Ее глаза вспыхнули. Агент сняла очки, коснулась пальцами переносицы, потом достала из нагрудного кармана рубашки специальную салфетку из нетканого материала, протерла ею линзы и посмотрела на коллегу.

— Чем мы, собственно, рискуем, — с улыбкой продолжила Арабелла. — Только тем, что вам в таком состоянии выезжать из управления нельзя.

— Он сбежит, пока мы телимся, — огрызнулся криминалист.

— Давайте начнем сначала. Вы нашли жевательный табак. Джеймс Смит курит табак. На основе этого вы считаете, что он был на площадке. И, более того, имеет отношение к взрыву. Я ничего не упустила?

Да, в ее устах цепочка выглядела дурно.

— Ничего. Камера, которую он установил для Грина, сломалась. Табак на площадке.

— Два косвенных антидоказательства, — подытожила Арабелла.

— Две ниточки, которые мы обязаны проверить, — возразил он. — А что мы теряем? У нас же нет иллюзий, что если в деле замешан кто-то из «Шестерки», они будут выполнять грязную работу сами? Поверьте мне, агент, я знаю их слишком хорошо. У каждого из них есть свои руки, глаза и уши. Почему Джеймс не подходит?

— Да подходит он, — отмахнулась агент. — Как и бригадир, этот Жанак. Как и все его мужики в бригаде. В том-то и проблема, что нам подходят все.

— Но Жанака расколоть не удалось, он ничего не знает, — покачал головой Ник. — Его парни показания давали уверенно, никто из них подозрений не вызвал. А вот к Смиту у меня вопросы.

Арабелла положила ладони на стол, а потом прижала пальцы к волосам, собранным в строгий пучок. Она обдумывала то, что ей сказал криминалист. Но усталость уже брала свое.

— Ладно, — спокойно сказала она. — Давайте доедем. Но сначала вы выпьете лекарства. А я пока проверю, что там с вызовом Нахмана-младшего в управление.

Глава вторая Аксель Грин

Спутник-7

По дороге к Марии Аксель Грин составлял свой список причин ненавидеть Спутник-7.

Во-первых, все врут. Во-вторых, те, кто не врет специально, врут неосознанно, потому что правды не знают. В-третьих, те, кто не врет, порой просто не могут ничего сказать, потому что вопрос касается государственной тайны. В-четвертых, люди здесь застряли в восьмидесятых. В-пятых, здесь нет хороших ресторанов или кафе. Еда в столовых казалась сносной, но не более того. Аксель готов был продать душу за стейк. Ну или хотя бы жаркое. В-шестых, здесь отсутствовали ночные клубы. В-седьмых, сюда так просто не пригласить друзей. Да вообще никого не пригласить и самому не выехать. После дела Рафаэля детектив приучил себя проводить вечер пятницы вне дома. И не потому, что квартиру могли вскрыть, а машину взорвать. А потому, что после всего, что произошло, не мог оставаться наедине со своими мыслями. И нужно было признаться: последний аргумент должен идти под номером один.