Ядовитый воздух свободы

Его взгляд стал серьезным. Он ничего не сказал. Констанция не была уверена в том, что сын ее понял. Не была уверена в том, что в этой встрече есть какой-то смысл, кроме того, чтобы обнять сына и прижать к себе. Что она и сделала, отчаянно пытаясь спрятать от него слезы. Она не думала, что окажется так тяжело. Чувства к Луи были смешанными. После родов Констанция сразу вышла на работу, начала выступать на конференциях и редко видела мальчика. И все было хорошо. Но сейчас, когда приходилось прощаться, сердце разрывалось на куски.

Успокаивало только то, что ее ждал Арнольд.

— Я люблю тебя, — услышала она свой собственный голос. — Расти сильным. Люби, дыши, добивайся своего во что бы то ни стало, защищай слабых и наказывай тех, кто не прав. Ты должен стать лучшим в том деле, которое выберешь. Ты должен прославить имя отца. И помни обо мне, мальчик мой. И, может, когда-нибудь ты простишь меня за то, что я сделала. Когда-нибудь ты меня поймешь. Я хочу, чтобы ты смог так же полюбить. Так же сильно и глубоко. И тогда ты точно меня простишь.

Через несколько часов, пряча лицо на груди Нахмана, она горько плакала, вздрагивая в его объятиях и ни о чем не думая. Эта часть ее жизни была закрыта навсегда.

Часть третья Родственные узы

Глава первая Николас Туттон

Спутник-7, Управление полиции

С трудом прогоняя воздух через раскаленные легкие, Ник сидел в мягком кресле рядом с агентом Арабеллой Стич, обхватив себя руками и изредка утыкаясь носом в плед, чтобы дать покрасневшим глазам минутку отдыха. Время растянулось до бесконечности, его мутило, трясло, но Ник снова и снова заставлял себя вглядываться в монитор в поисках зацепки.

Его организм выжигал из памяти Магдалену и все, что с ней было связано, включая прошлого Николаса, пьяницу, который болезненно наслаждался своей несвободой. Если подумать, у него все было хорошо, лучше, чем у большинства. Он не нуждался в деньгах, жена не устраивала ему скандалов, дети росли как бы сами по себе. Он занимался тем, что сам для себя выбрал. Да, не сделал карьеры. А стремился ли он к ней? Но почему-то после развода с Тейн он только и мог думать о собственных неудачах. О том, что отец отобрал у него все. О том, что… Удушающий приступ кашля прервал лишние мысли. Ник опустил голову. От пледа чем-то пахло. Чем-то приятным и пронзительно-знакомым, но он не мог сосредоточиться на аромате.

Сделав несколько аккуратных и глубоких вдохов, мужчина поднял глаза на монитор.

— Стойте, — неожиданно для самого себя сказал он. — Что этот парень делает?

Арабелла послушно нажала на паузу. Камера была расположена так, что охватывала узкую круговую дорожку, которая огибала дом, кусты, деревья и несколько пар окон на двух этажах. Картинка дрожала, иногда рябила, но ее вполне можно было воспринимать без специальных средств. Тень, которую заметил Ник, появилась в кадре в два часа семь минут ночи.

Двор оказался на удивление оживленным, особенно в ночное время. Коллеги старательно заносили в блокноты приметы подозрительных и не один раз промелькнувших людей. Но эта тень казалась незнакомой. Арабелла нажала на кнопку, позволив воспроизведению продолжиться. Силуэт приблизился к одному из окон на первом этаже и остановился, подняв голову.

— Что он делает? — спросила агент, слегка хмурясь.

— Смотрит.

— Но он смотрит не на площадку. А в квартиру.

Мужчина — сомнений в том, что на видео мужчина, у полицейских не было, — действительно смотрел в окно квартиры, расположенной на первом этаже. Он был одет в дорогую кожаную куртку, имел неплохую фигуру, но не мог похвастаться ростом. Он стоял почти неподвижно, не отводя глаз от окна. Потом достал сигарету, закурил. В окне появился силуэт, мужчина тут же прижался к дому, чтобы его не заметили. И в этот момент он оказался лицом к площадке и в профиль к камере. Но даже профиля Николасу хватило. Он не раз и не два встречался с этим человеком на городских приемах.

— Это Анри-Мишель Нахман, — донельзя довольный собой, сказал криминалист. — Бьюсь об заклад, в окне — Натали Роше.

— То есть он не сразу уехал домой, — протянула Арабелла, выписывая имя в блокнот. — Кажется, Грин собирался пригласить его на допрос.

Ник прикрыл глаза, позволяя себе полностью расслабиться. Температура снова пошла вверх. В таком состоянии нельзя перенапрягать зрение, но Туттон даже думать не мог о том, чтобы сдаться и отправиться домой. Ему стало легче после сна и капельницы и сейчас хотелось снова лечь и уснуть, но он боролся с собой, принося эту жертву… во имя чего?

Он просто должен делать свою работу.

— Давайте пригласим, — хриплым голосом сказал Ник. — Может быть, он что-то заметил. Или кого-то. Знакомых или незнакомых.

— У нас широкий круг безымянных подозреваемых, — не отводя взгляда от видео, негромко начала Арабелла Стич. — С десяти вечера до двух часов ночи камера зафиксировала более сорока человек. Из них десять появились больше двух раз.