Ядовитый воздух свободы

— Меня удивляет, что в таком городе все настолько плохо с точки зрения качества кадров, оборудования и отладки бизнес-процессов. Как будто кто-то нарочно всеми способами мешал укреплению влияния полиции. У них есть патрульные, участковые и отдел, который занимается дорогами. Два криминалиста на весь город. Один в отпуске, а второй алкоголик и аффилирован с одной из правящих семей. Одна комиссар, которая подготовлена хуже выпускника академии. Криминалистическая лаборатория такая, какая была у нас лет пятнадцать назад. Напоминает младшего брата, донашивающего за старшим вещи. Они не знают методик расследования, не понимают, что делать. И если честно, они не хотят что-то делать. Говорят об этом напрямую, наглецы. Мол, дело старое, кому это надо, езжай ты, детектив, к себе в Треверберг и лови там серийных убийц, а наши тайны не трогай. Я вот что думаю… — Аксель наклонился к нему. — Мне нужно оружие.

— У тебя есть табельное.

Грин покачал головой.

— Номинально есть. Фактически — шесть патронов под учет.

— Я тебя не понимаю.

— Понимаешь, — шепнул Грин и выпрямился.

Берне улыбнулся. Да. Он понимал. Если Грин заговорил об оружии, значит, чует подвох. Власти и влияния Берне хватило, чтобы добраться до той части строго засекреченного досье Грина, которая охранялась не так скрупулезно. Адвокат знал о его военном прошлом, знал, что Грин руководил множеством масштабных операций. Знал, что Грин был на хорошем счету, что его комиссовали после серьезного ранения. Детали не предавались огласке, но и известных фактов хватало, чтобы без возражений доверять интуиции детектива. Особенно в тех вопросах, которые касаются безопасности.

— Скажи, — продолжил Грин, — в каких ты отношениях с Самвелом?

— Он мой заказчик, — ответил Берне, сообразив, что Грин не хочет произносить фамилию Дженкинс без лишней нужды.

— Оплачивал процесс? — Не требовалось оглашать название дела, чтобы Берне понял, о чем речь.

— Да.

— Мне нужна информация о его фирмах. На днях схожу в местный филиал одной из них, но вряд ли здесь есть хоть одна живая душа, которая знает больше отмеренной ей толики. Вопрос в том, что он может быть либо замешан, либо нанят замешанной стороной и не знать об этом. Мне нужно неофициальное досье. Уверен, ты сможешь такое достать.

Берне медленно кивнул. Мысль о том, что Дженкинс-старший засветится в криминальной хронике, адвокату не нравилась. Самвел показался ему жестким, но справедливым мужиком, который бережет семью и пашет как проклятый, чтобы обеспечить ей безбедное существование.

— Мне нужно время.

Аксель пожал плечами.

— По логике вещей мы встретимся, когда придут анализы. Нам будет что обсудить.

— По поводу Констанции, — сменил тему Берне. — Мне немногое удалось уточнить. Дядя рассказал, что она приезжала домой на выходные. И так мы жили года два до ее исчезновения. По поводу дня исчезновения то, что я тебе говорил, подтвердилось, но нового я не скажу. Мы с отцом посадили ее на какой-то поезд. И она туда села, я помню, что мы махали друг другу, когда состав отправлялся.

— Нам нужен психолог, — неожиданно заявил Грин.

— Не понял.

— Тебе было четыре? Воспоминания, возможно, ложные.

С этими словами Аксель достал телефон и замолчал на несколько секунд, перебирая контакты и, видимо, думая, кому доверяет настолько, чтобы позвонить со столь деликатным делом. Наконец он определился и, нажав кнопку вызова, приложил аппарат к уху.

— Доктор Баррон, это Аксель Грин. Да, тоже рад вас слышать. Да, мне нужна ваша помощь. Ох, к сожалению, приехать я не смогу. Точно не сегодня. Да. Спасибо. Нужно выяснить, реальны воспоминания или ложны. Четыре. Да, понимаю. Думаю, что он будет готов на все ради установления истины. К сожалению, других способов я не знаю, а все свидетели мертвы. Больше тридцати лет прошло. Конечно.

Берне оторопело следил за тем, как Аксель заканчивает разговор и с улыбкой поворачивается к нему. Мысль о том, что надо будет предстать перед Аурелией Баррон не в качестве адвоката, который пытается определить своего подопечного в ее клинику вместо тюрьмы строгого режима, а в качестве пациента, который должен будет перед ней раскрыться, ему не нравилась. Он не привык доверять. Особенно красивым женщинам.

— Мне кажется, это лишнее, — наконец произнес он, в мельчайших деталях представив тонко вылепленное лицо и светлые волосы руководителя клиники. — Невозможно установить такие вещи в короткий срок.

— Мы попробуем. Гипноз, — коротко сказал Грин. — Представь, если картинка про то, как вы машете друг другу руками, относится к другому дню? Что, если все, что ты знаешь о дне ее исчезновения, — фикция? Что, если это проекции твоего отца?

— С каких пор ты стал психологом?

— Поработай пять лет с Карлином на ежедневной основе, я на тебя посмотрю, — беззлобно отмахнулся Грин. — И еще одно. Мне нужно узнать, где работала жертва и кто владел лабораторией, где ее нашли.

— Это два разных вопроса?

— Естественно, — улыбнулся Грин. — Кстати. У тебя же нет планов на вечер?

— Что? Нет.