Ядвига и Тамариск

— Моя мать очень хорошая женщина. — Роберт махнул рукой. — Всё мне готова отдать, я знаю. Но это, знаешь, сильнее её. Возможно, родители не виноваты в своём занудстве, очень возможно. Я допускаю, что они так биологически закодированы. Как у тебя появляется младенец, в тебе происходит какой-то акт, какой-то особый обмен веществ, и ты становишься занудой и недалёким существом. Искренне начинаешь верить, что стоит слово тебе сказать, и твой ребёнок станет таким, каким тебе хочется. Смех, да и только!

— Но хорошо, что ты позвонил, — сказал Георгий.

— Конечно. И я тебе благодарен. — Роберт потрепал его по плечу.

— Жаль, что ты уезжаешь, — сказал Георгий.

— Ничего, скоро увидимся.

Было видно, что Георгий растроган.

— Очень славно мы с тобой пожили.

— Что и говорить.

— И в работе я сильно подвинулся, — сказал Георгий. — Я просто чувствую, как во мне что-то зреет.

— И я тоже, — признался Роберт. — Подспудно идёт большой процесс.

Объявили посадку. Роберт взял чемодан и пошёл к турникету. Георгий шёл рядом.

— Ну, счастливо.

— Счастливо.

Они пожали друг другу руки.

— Поклон Манаджарову, хотя мы и не знакомы.

— Считай, что вы уже познакомились.

— И Нонне передай мой привет.

— Передам, но не сразу. Ей придётся помучиться за своё молчание. Несколько дней я её выдержу.

— Это, конечно, не помешает, — сказал Георгий.

— Но если правду сказать, я по ней соскучился. Всё-таки я к ней очень привязан.

— В том-то и дело, — вздохнул Георгий. — Привязчивость — наша ахиллесова пята.

— Она славная, — заметил Роберт. — Я бы даже сказал, лучше многих.

— Обязательно передай ей привет.

Расцеловались раз и другой. Роберт зашёл за турникет и двинулся к стеклянной двери, за которой мерцало лётное поле. Распахнув её, он обернулся. Георгий стоял на том же месте, чемпионски помахивая ладонью.

* * *

Через несколько часов самолёт приземлился на родном вечернем аэродроме. Было пасмурно, сеял осенний дождь.

Роберт подхватил чемодан и направился к выходу. Из рупоров лилась хорошо знакомая музыка.

Среди встречающих Роберт сразу же увидел поджарую фигуру и смуглое выбритое до синевы лицо с тонкой пушистой полоской над губой.

— Как ты узнал? — удивился Роберт.

— Твоя мать сообщила мне номер рейса, — ответил Манаджаров.

Они обнялись.

— Ну, как мать? — спросил Роберт.

— Всё так же. Прихварывает.

— Что случилось? — спросил Роберт. — Из-за твоей телеграммы я всё время ломаю голову.

— Дождь пошёл, — сказал Манаджаров, — скорее в машину, пока сухой.

У Манаджарова был «Москвич» за которым он следил с великим тщанием. Роберт забрался в чёрно-красный салон и уселся рядом с водительским креслом.

— Подожди, я сейчас прицеплю дворники.

Манаджаров включил волшебные палочки, и они тотчас же стали трудиться.

Машина выехала на шоссе и понеслась знакомым маршрутом.

— Что там с Нонной? Ни строчки не написала.

— Она была в больнице, — сказал Манаджаров.

— Вот так номер, — сказал Роберт. — Только этого не хватало.

— Ты же знаешь, зачем она туда ложилась, — сказал Манаджаров.

Дождь бил в стёкла, колёса, чавкая, шли то воде.

— Что за пожар? — пробормотал Роберт. — Не могла она, что ли, меня дождаться?

Манаджаров ответил не сразу:

— Не могла. И так оказалось поздно.

Роберт почувствовал, как по спине его пробежал ледяной ветерок.

— Слушай, — сказал он хриплым голосом, — хорошо бы нам поторопиться.

— Нет, — сказал Манаджаров, — торопиться не надо.