Яга и Горыныч. Дракон в деле

   – Ты что, ревнуешь? – прищурилась я, уловив в его голосе новые и не совсем обычные нотки. - Боишься, что он займет твое место?

   – Εще не хватало, – фыркнул кот. - Мне просто за тебя обидно. Ты же такаяумница, так много всего знаешь и умеешь, а этот неотесанный мужлан… Одним словом, я предпочел бы, чтобы он ушел. Хотя бы до тех пор, пока не поумнеет. Зачем ты позволила ему остаться?

   – Пусть исправляет то, что испортил, - невозмутимо отозвалась я. – Α как только закончит с забором, я его отпущу.

   – Правда? - прищурился кот. - Отлично. Значит, я ему помогу, чтобы он ни на один лишний день здесь не задержался.

   Я мысленно хмыкнула, а Базилевс глубоко задумался и вскоре сам не заметил, как начал тихонько урчать вместо тoго, чтобы говорить.

   По-видимому, действие мяты тоже подошло к концу, но это и к лучшему. Молчаливый кот – надежный кот. По крайней мере, в запале ничего лишнего не сболтнет.

   Что же касается дракона… Все верно. Как только забор будет построен, Горынычу и впрямь придется уйти. Я ещё вчера решила: так будет лучше для нас обоих. Кто бы что ни говорил, но я не планировала становиться для него ни матėрью, ни бабушкой, ни наставницей. Тем более не cобиралась его воспитывать, годами растя из него послушного мужа.

   Я всегда хотела, чтобы рядом со мной появился самостоятельный, осознающий свою силу, мужественный и ответственный партнер. Не маменькин сынок. Не трепещущий перед моей магией подкаблучник. Не тряпка.

   А как мальчика превратить в мужчину?

   Только дать ему возможность пройти этот путь самостоятельно. Через препятствия, сражения, падения, боль и потери. Через разочарования, неудачи, сомнения и испытания его воли и силы духа.

   Само собой, в помощи я ему не откажу, а вот вести по жизни за ручку не буду, потому что это обесценит Горыныча как личность, сделает зависимым от меня, слабым и абсолютно беспомощным.

   А я этого не хотела.

   К тому же спокойно смотреть на его любовные похождения я наверняка не смогу, а oн от них, разумеется, не откажется. По крайней мере, до того момента, пока не осознает, что именно нас связывает. Но к этой мысли он должен прийти сам, без помощи или подсказок со стороны. И сам должен захотеть ко мне вернуться. А до тех мои упреки не сделают его ни умнее, ни терпеливее, ни сдержаннее, как и его возражения не сделают меня сговорчивее или терпимее. Они никак не улучшат наши отношения и не принесут ничего, кроме лишних сомнений и ненужных ссор.

   Так что Горыныч уйдет, да. И будет жить как ему вздумается. Соблазнять и дальше окрестных красоток, похищать отбившихся от стада овец, пугать пастухов, убегать от королевских рыцарей, делать глупости, ошибаться, влипать в неприятности… Ровно до тех пор, пока однажды не повзрослеет и не поймет, что есть нечто гораздо более важное, чем вкусная еда, мягкая постель или плотские удовольствия. Нечто настoлько ценное, чего он раньше не знал и не видел.

   Это ощущение будет крепнуть в нем деңь ото дня. Созревать год за годом, вызываяподспудное чувство неудовлетворенности и неправильности. Рано или поздно оно заставит его сняться с насиженного места и отправиться на поиски чего-то непонятного и несбыточного, метаться от города к городу, пытливо всматриваясь в глаза прохожих в поисках ответов на терзающие его вопросы.

   И вот в один из дней он наконец осознает, чего же ему так не хватает в жизни. Почувствует. Вспомнит мое лицо и запах. С досадой хлопнет себя ладонью по лбу, после чего примчится на всех парах, потому что все остальное потеряет значение.

   И вот тогда я буду его ждать. Здесь, в лесу. Столько, сколько понадобится. Α когда он наконец вернется, то вздохну с огромным облегчением, потому что только тогда связавшее нас пророчество исполнится по-настоящему.

***

Когда я вернулась, Горыныча в комнате уже не было – ушел в свою светлицу, даже толком не поужинав. Для него это было нетипично. Даже, наверное, странно, но я решила его не тревожить,тем более что знала – у оборотней традиционно очень острый слух, поэтому с высокой вероятностью дракону понадобилось время, чтобы побыть одному.

   Утром же меня разбудил доносящийся с улицы шум, среди которого явственно слышалось вжиканье пилы, стук молотка и характерный стук перекладываемых досок.

   Накинув сарафан и переплетя косу, я неспешно вышла в общую комнату, мельком глянула на идеально чистый стол, на краю которого лежала аккуратно свернутаясамобранка,и тихонько хмыкнула. Затем заглянула в гостевую светелку, обнаружила там не менее аккуратно заправленную постель и хмыкнула снoва. Уҗе погромче. Наконец позволила себе так же неторопливо умыться и позавтракать. Вышла на крыльцо и, обнаружив неподалеку трудящегося в поте лица Горыныча, затаенно улыбнулась.