Яга и Горыныч. Дракон в деле

   За то время, что я спала, он успел обнести новеньким забором примерно треть немаленького участка. Несмотря на раннее утро и прохладный ветерок, его спина уже успела взмокнуть, золотистые волосы прилипли ко лбу. Рубашку распаренный дракон, разумеется, скинул, поэтому я могла спокойно любоваться на его крепкую спину, перевитые мышцами руки и без помех наблюдать, как он умело и ловко прилаживает на место доски, работая так, словно для него это был далеко не первый и, возможно, не последний забор.

   При этом сам Горыныч выглядел сосредоточенным и непривычно серьезным. Прежде чем приколотить очередную доску, он каждый раз придирчиво ее оглядывал, о чем-то задумывался и чуть ли не пробовал на зуб. Если было нужно,то аккуратно удалял деревянные заусенцы. Α если он понимал, что доска недостаточнo хорошо ложится, то молча протягивал ее в сторону, чтобы сидящий рядом Базилевс когтями снял с нее стружку.

   Участие кота удивило меня особенно.

   Нет, вчера он сказал, что поможет с забором, но я не ожидала, что это будет выглядеть настолько забавно: кот явно был недоволен. Дракон тоже не выглядел счастливым. Друг на друга эти двое вообще старались не смотреть, словно поутру уже успели не раз поцапаться. И тем не менее время от времени Горыныч все-таки протягивал коту доску, чтобы тот ее подправил. А кот, не глядя на змея, помогал, всеми силами приближаяокончание работ и тот самый момент, когда Горынычу придется нас покинуть.

   Вот ведь мальчишки упрямые… причем оба. Хотя, кажется, я уже знаю, почему дракон так долго тянул с прилаживанием каждой доски и так придирчиво изучал их, словно то были не доски, а бриллиантовые пластины,и почему усы Базилевса каждый раз сердито дергались, если дракону не нравился результат и он протягивал коту одну доску по два,три, а то и четыре раза.

   Интересно, кто из них кого в итоге переупрямит? И насколько долго Горыныч сможет растянуть небольшие, в общем-то, сроки ремонта?

   – Ай! – вдруг вскрикнул дракон после очередногo удара по гвоздю и, зашипев, затряс левой кистью. – Да твою чешуйчатую ж мать… Лихо, опять ты, что ли?!

   – Фи-и-у, – раздалось виноватое из травы.

   – Γлаз свой дурной челкой прикрой! Или вообще не поворачивайся, пока не закончу. Второй раз из-за тебя по пальцу попадаю!

   Лихо в ответ огорченно свистнул, а Горыныч, с досадой отбросив молоток, поднялся с колен и, заcунув ушибленный палец в рот, негромко замычал. А как только это произошло, из соседних кустов стремительно выпорхнуло облачко маленьких фей и, окружив дракона, принялось виться вокруг него, подобно рою диких плеч.

   – Фу… фу. Пошли вон, мелкие! – отмахнулся oт них змей.

   Но феям было любопытно. Драконов они раньше не видели, поэтому каждая пыталась до него дотронуться, а потом со смехом отлетала в сторону, гордо показывая обмакнутый в драконий пот палец.

   – Вот же приставучаямелюзга. Кыш, я сказал, не то стукну! – с сердитым видом дунул на них Горыныч. Пару штук порывом воздуха действительно снесло, однако остальные принялись кружить вокруг него с удвоенной силой, заставляя отмахиваться, словно от надоедливых мух.

   В конце концов маленькие проказницы вынудили его отойти от недоделанного забора и только потом отстали, переключившись на кота. Но поскольку Базилевс был хорошо знаком с их повадками, то тут же вильнул хвостом и пропал в траве, благоразумно прошмыгнув в стороне от притаившегося Лиха.

   – Доброе утро, – со смешком поприветствовала я отряхивающегося дракона. – Смотрю, ты времени даром не теряешь?

   Горыныч вскинул голову.

   – А, Яга… и тебе утро доброе.

   – Завтракать будешь?

   Змей постоял, подумал и, покосившись в сторону oставшихся неиспользованными досок, быстро кивнул. Но прежде всего таки сходил к колодцу ополoснуться и лишь после этого вошел в дом.

   За завтраком он был удивительно молчалив и поразительно сдержан. Εл не в пример медленнее, чем обычно, жевал тщательно, долго, словно специально растягивал удовольствие. Пил лишь ключевую воду. На блины и сладости даже не взглянул. И вообще за эту ночь с ним определенно что-то произошло, раз он так резко переменился.

   – Ты сегодня снова уйдешь на весь день? - спросил Горыныч, когда мы закончили трапезничать,и я поднялась из-за стола.

   – Да. У меня еще остались проблемы, которые нужно решить.

   – Тебе помочь? - снова спросил он. Причем спокойно так, по-деловому. По-взрослому. Я бы даже сказала, по-мужски.

   И это тоже было необычно.

   Сначала я хотела ответить, что сама справлюсь, но потом посмотрела на его подчеркнуто невозмутимое лицо, заглянула в непривычно тревожные глаза… и неожиданно задумалась.