Яга. Пробуждение (СИ)

— Дальше, почему замолчал?— Ну вот... Мара — это богиня смерти или жизни, как посмотреть. Её нельзя назвать доброй или злой. Она дарует и смерть, и жизнь. Я так помню, дед рассказывал, что у Мари и Даждибога сын родился, а вот у сына были дочери, так вот одна из них первая Баба-Яга. Богиня всегда заботилась о природе, чтобы она отдохнула кода нужно и плодородия в срок пришла. Но она давно ушла из нашего мира, какой-то из её мужей обидел сильно богиню. Она управляла волнами, с её помощью живые тоже иногда могли гулять среди мёртвых. Так вот о чём я? Ах да! Баба-Яга! Ты потомок богини жизни и смерти, предки твои спутались с людьми и начали вымирать. Вас считали ведьмами. Рождались такие как ты очень редко. Это её как — память крови есть.

— Гены?— Тебе лучше знать. Кровь ваше помнит, но очень редко пробуждается. Вас мало и вас хорошо кушают.— Кто кушает?! Меня настигло запоздалое удивление, так хорошо рассказывал, аж заслушалась.— Много кто кушает. Ваша сила как свет среди ночи, она теплая и мягкая. Вы умеете разговаривать со всеми. А если что, лучше вас не злить.— Значит, у меня пробудился ген Бабы-Яги, которая дочь богини, и на меня кто-то охотится?— Можно и так сказать. Тихослав опять увернулся, такой скользкий даже не скажешь, что он домовой.

Ну, тут просто, если подумать, то без этой силы я как-то жила, значит и дальше без неё буду жить. Узнаю, кто там за ней охотится и попрошусь в гости. Пусть заберут мне не жаль.

— А точнее можно узнать, кто охотится и почем берут? Кроме кикимор, вот им ничего не дам.— Ой, бедная, как же я сразу не понял, ты блаженная? Тихослав произнёс это с таким сочувствием.— Что?! Кто блаженная, я? Но почему?— Так кто же силу свою одарит?— Тот, кто хочет жизни нормальной.— Так и жизнь одарят, они же как день и ночь - неразлучны.— Ах, вот оно что.Получается, Маринка хотела меня убить. Сейчас и не скажешь, что больше убить или силу мою захапать за дорма. А это меняет дело. Она и до этого была в списке моих проблем, но теперь... с родителями тоже остаются вопросы. С родителями тоже вопрос остается открытым. Как-то слишком много открытых вопросов и совпадений на одну маленькую меня. Избавиться от древнего гена не получится, жить я больше хочу. Значит, предстоит разобраться во всем этом.—Тихослав, что мне делать дальше? Сейчас я готова принять любой совет. Домового я в глаза не видела, а он мне вон сколько рассказал. Наливаешь молоко и слушаешь, не то что некоторые. В город отвез, ногу сломал, все время допрашивает, а ещё мотивы неясные имеет по отношению ко мне.

За молоко я готова послушать и совет и направление куда идти с этим советом.

— Как что делать? Принимать дары и пользоваться. Пока ты не справишься с собой и не поймёшь, что тебе предки на память оставили, ты быстро станешь едой.— Вот спасибо! Ты такой позитивный и радуешь меня хорошими новостями.— Спасибо, хозяйка, мне давно не говорили теплые слова!

Ооо, тут у нас темный лес под столом, сарказм вообще не воспринимаем.— Рада за тебя. Не скажешь, что нужно, чтобы принять силу и не стать едой, хотя бы попытаться не стать ей?— У вас все передаётся от матери к дочери. А раньше вас обучала богиня. Любила она присматривать за своими творениями. Эта наука, которую познать можешь только ты сама. Наставницу ищи. Хотя... вас и так мало осталось, так вы ещё и скрываете, что обладаете силой жизни и смерти.

Мамочка, она меня уже не обучит. Как же я по ней скучаю. Сейчас она мне нужна, как никогда раньше. Хочется поплакать на её груди и потом попросить совет. Я так тоскую по тому чувству защиты, которое она дарила мне. Хотелось бы, чтобы она как и раньше взглянула на меня строго, но с любовью, и сказала: "Разве кто-то тебе позволил отпустить руки? Ты у меня боец. Давай встань и иди в бой!" А потом она бы поцеловала меня в лоб и прижала к себе, словно защищая от всех невзгод этого мира.

— Нет у меня наставницы и не знаю, где её искать. А потом до меня как-то дошло.— Слушай, Тихослав, а я детей не начну есть?— Что? Он так удивился, что чуть не нарушил наш уговор. Из-под стола стал виден один чёрный ус. — Как эти мысли заблудились в твоей головушке?— Так в сказках Баб-Яга ела детей и молодцов. Короче, она была людоедкой.

Тихослав начал булькать. Это был его смех. Он хохотал над моим предположением.

— Ну ты и загнула, конечно. Нет, баба-яга не людоедка. Лечила она больных и немощных, а потом наказала, чтобы они в деревне больше не показывались, чтобы не узнали люди и на вилы не подняли. Разве в сказках не рассказывалась, как родные искали того, кто пошел к ведьме и потом сами исчезали? Они в другую деревню переезжали, и всё. Эти времена даже я застал. И дед мои много таких историй рассказывал.

Я даже не задумалась, сколько Тихославу лет, если он застал те времена, о которых нам в сказках рассказывают? Да он же древний. Наверное, я должна с почтением обращаться к нему. А я тыкаю и юмор свой на него пробую.

— Ничего разберешься, а сейчас иди спать. Утро вечера мудренее.— По-прежнему смеясь, сказал Тихослав, поддерживая моё настроение.