Ягайло - князь Литовский

— Ты был у кого-нибудь из князей сегодня?

— Нет, ты первый, кому я принес эту горькую весть. Не знаю, как быть,? после недолгих раздумий произнес Войдылло.? Когда утром я скакал к нашему господину, мне повстречался князь Андрей Полоцкий со сворой борзых и толпой загонщиков. Наверное, он поехал охотиться к дальним озерам. Нелегко будет его найти.

— Действительно, мы его уже не найдем,? при этих словах князь многозначительно посмотрел на Войдыллу, продолжая натягивать на правую ногу короткий остроносый сапог с небольшим каблуком — новинку немецких ремесленников.? Послушай, Войдылло, а может, великий князь не так плох, как ты говоришь? Дней пять назад я видел его крепким стариком, и он вовсе не собирался умирать. Отец тогда еще встал и проводил меня до двери.

— Не обольщайся надеждами, Ягайло. Ты же знаешь: князь Ольгерд никогда не ошибается. И если он сказал, что умрет сегодня, значит, так оно и будет. Спеши князь, если хочешь успеть попрощаться с отцом и выслушать его последнюю волю.

— Да. Наверное, ты прав, Войдылло. Отец никогда не ошибается.

— Я с твоего позволения зайду к великой княгине и князю Кейстуту.

— Да-да, конечно. Ступай, друг мой.

Войдылло вышел, а следом за ним спустился по лестнице и Ягайло. На ходу он застегивал легкий кафтан, наброшенный на голое тело. Распахнув со скрипом дверь, князь наткнулся на Богдана. Слуга держал в руках широкий пояс с узорчатой пряжкой. На червонном золоте ее играли кровавые рубины, разбуженные солнечным светом. Через определенный промежуток красивые каменья, вставленные в серебряные окна, слегка покрытые чернью, сопровождали пояс по всей его длине. Над поясом высилась рукоять легкого меча, которая заканчивалась золотым изображением свирепого льва. Глаза льва светились двумя драгоценными камнями редкой красоты.

Ягайло любил красивое, дорогое оружие, большей частью бесполезное в бою. Князь принялся застегивать пояс поверх кафтана, а слуга между тем поддерживал меч, прикрепленный к поясу серебряными цепями.

В это время тяжелая дверь вторично распахнулась, и на выложенную камнем дорожку ступил богатырь в русской кольчуге из массивных колец. Несмотря на его гигантский рост и широкий размах плеч, лицо воина было совсем юным. По крайней мере, можно было с уверенностью сказать, что ему было не более двадцати лет.

— Ты опять, Ганко, напялил на себя это железо, — вместо приветствия сказал Ягайло.

— Оно мне милее, князь, чем рубашка, вышитая руками прекрасной Ружанки,? с улыбкой ответил богатырь, еще ничего не знавший о визите Войдыллы. Богдан умел хранить господские тайны, ибо знал, что за каждое лишнее слово придется платить головой.

Ганко довольно скоро понял, что князю не до шуток, и принялся молча одевать островерхий шлем с прикрепленной к нему бармицей из мелких круглопроволочных колец.

— Поехали, Ганко,? с этими словами Ягайло вскочил на гнедого жеребца.

Придерживая одной рукой меч, Ганко взобрался на рослого тяжеловоза, который при этом самопроизвольно подался вперед, сдвинутый с места тяжестью седока.

Под провожающий взгляд слуги Ягайло и Ганко выехали из крепости. Ведя на ходу беседу (это было видно по их повернутым друг к другу лицам), оба всадника начали спускаться к Нижнему городу.

Оставим их в пути, а сами перенесемся в конечную точку их путешествия.

Ольгерд

Верстах в двадцати от столицы Литовского княжества расположился монастырь, одиноко стоявший на берегу Вилии. В нем и находился ныне в монашеском сане бывший глава государства, князь Ольгерд — отец Ягайлы.

Чтобы полнее понять ход нынешних событий, вернемся немного назад и кратко проследим жизненный путь этого человека, поскольку его имя неразрывно связано с историей Великого княжества Литовского.

От отца своего — великого князя Гедимина — Ольгерд, будучи еще юношей, получил во владение Крево. Вступив в брак с витебской княжной, у отца которой не было сыновей, Ольгерд после смерти тестя стал к тому же еще обладателем Витебского княжества. Тем временем, в 1341 году покинул суетный мир Гедимин, оставив великокняжеский стол своему любимому сыну Евнутию. Последний, надо сказать, получил это место не по старшинству, так как был самым младшим из семерых сыновей Гедимина. В составлении завещания в пользу Евнутия немалую роль сыграла его мать — третья жена Гедимина.

Такое положение вещей явно не устраивало остальных князей-Гедиминовичей, и, в особенности, деятельного Ольгерда. Он сговорился со своим братом, трокским князем Кейстутом, свергнуть с литовского трона маменькиного любимчика Евнутия.

Однако к назначенному сроку штурма литовской столицы Ольгерд не успел подвести войско. Князь Кейстут, видя, что далее медлить нельзя, один решился идти на приступ Вильна. Сражение окончилось удачно для Кейстута, и город вместе с князем Евнутием оказался в его руках. Когда пришел Ольгерд, то Кейстут сказал ему: "Тебе следует быть великим князем в Вильно, ты старший брат, а я с тобой буду жить заодно". И посадил Ольгерда на великом княжении в Вильно, а все князья принесли ему клятву верности.