Ягайло - князь Литовский

Такого обилия картин Витовту доводилось видеть не часто: в позолоченных, посеребренных или просто черного дерева рамах сидели, стояли, лежали мужчины и невинные девушки, женщины с младенцами и старики с посохами. Расположенные в разных концах зала, все они, казалось Витовту, смотрели на него. Своды храмов были расписаны совершенно нагими белокурыми мальчиками, у которых почему-то за плечами росли крылья. Чуть пониже изображены сцены жизни людей, борьба добра со злом, причем Витовт безошибочно определял, где добро, а где зло.

Тем временем священник окончил проповедь и покинул алтарь. В храме распространился благовонный фимиам кадил, тотчас же мягкими волнами окутавший все помещение. Витовт почувствовал, как у него закружилась голова, тело стало удивительно легким, и вместе с тем беспомощным. Верующие затянули какую-то протяжную песню, и литовскому князю захотелось к ним присоединиться. Он уже раскрыл, было, рот, но в последний момент с сожалением вспомнил, что не знает слов. Из состояния оцепенения Витовта вывел легкий толчок в бок.

— Пойдем, князь, — шепнул на ухо Виганд.

Повинуясь спутнику, литовский князь проследовал в боковушку в углу храма. Человек в красной сутане и с некоторым подобием бус в руке, заканчивающихся крестом, встретил Витовта вопросом: согласен ли он принять крещение? Получив утвердительный ответ, священник приступил к исполнению своих обязанностей…

Очутившись вновь на улице, Витовту показалось, что он покинул какой-то таинственный, потусторонний мир. Долгое время он шел молча, пропуская мимо ушей разъяснения комтура по поводу состоявшегося крещения. Глаза князя смотрели под ноги, однако это не помешало ему споткнуться о камень и едва не упасть.

Виганд не на шутку встревожился: — Князь, что с тобой?

— Все хорошо, Виганд, не беспокойся. — Ответил новоиспеченный католик. — Просто я немного задумался.

— О чем же? — Поинтересовался немец.

— Ваша религия учит не обижать слабых, не убивать, не красть, не обманывать ближнего — все это очень хорошо. Но почему среди христиан встречается столько людей, покрывших себя всеми смертными грехами?

— Человек — слабое существо, и ему трудно устоять перед сотнями дьявольских соблазнов. Совсем безгрешных людей очень и очень мало, как правило, все они становятся святыми. Всех остальных же ждет чистилище и божий суд. На одну чашу весов лягут грехи человека, на другую — добрые дела. Если перевесит первая чаша — попадет грешник в ад, где будет страдать и не будет конца его страданиям. Когда же перевесит вторая чаша, то окажется человек в раю, где ждет его вечное блаженство.

— Если верить тебе, то в ад попадут в первую очередь все короли, князья, бароны и графы. — Заметил Витовт. — Или к ним будет какое-нибудь снисхождение?

— Пред божьим судом все равны: король и нищий, воин и ремесленник. — Отрезал Виганд. — Каждый получит то, что заслужил.

Снова в Мальборке

— Не ожидал тебя снова увидеть в Мальборке. — Встретил Витовта великий магистр далеко не так приветливо, как в прежние времена.

Литовский князь промолчал.

— Где же твои хваленые жемайтийцы, что же они не помогли? Или они только и умеют, что исподтишка убивать доблестных воинов Креста?

— Жемайтийцы не успели помочь, слишком быстро Ягайло обложил Троки. — Угрюмо ответил Витовт.

— А где же комтур Куно фон Либштейн? — Продолжал допытываться Цольнер. — Мне сказали, что он изъявил желание остаться в Троках, но среди людей, пришедших с тобой, доблестного комтура я не вижу.

— О судьбе Куно фон Либштейна нет известий с тех пор, как он остался у Трок прикрывать отход нашего отряда.

— Похоже, и его мы не увидим в живых, — без тени сожаления заметил великий магистр.

В это время на площади начали раздаваться непонятные удары железа о железо и громкие крики. Витовт подошел к окну и увидел, что на мостовой дрались на мечах два всадника. Их подбадривала толпа воинов и монахов: одни болели за рыцаря со львом, выбитым на накидке, прочие за лилию, вышитую на плаще другого участника поединка.

Увидев заинтересованный взгляд литовца, великий магистр пояснил:

— Это англичанин с французом спорят: чья дама сердца красивее. Словно дети малые. — Презрительно улыбнулся Конрад Цольнер. — Впрочем, англичане с французами, сколько я помню, живут как кот с собакой.

Вдруг у рыцаря со львом лопнула подпруга, и он вместе с седлом грохнулся на землю. Француз отъехал в сторону и с помощью оруженосцев слез с лошади. В это время английские оруженосцы помогли встать своему хозяину. Он вновь поднял меч, показывая этим жестом противнику, что готов продолжить бой.

Не сдается англичанин, — отметил Витовт, наблюдавший за поединком, забыв про все на свете, — но после такого падения вряд ли ему удастся одолеть противника.

— Посмотрим дальше, князь. — Сказал магистр, явно не разделявший выводов Витовта.