Ягайло - князь Литовский

Некоторое время русская сторона угрюмо молчала. Уж больно страшный вид был у татарина, словно гранитная глыба восседала на коне-великане.

И вот русские ряды расступились, вперед выехал облаченный в стальные доспехи троицкий монах. Все русское воинство провожало взглядом Александра Пересвета. Богатырь пришпорил коня и полетел навстречу татарину. Единоборцы сшиблись с такой страшной силой, что не только сами упали замертво, но и их лошади. Вот они первые жертвы еще не начавшейся битвы! Всего несколько мгновений длился поединок Пересвета с татарином, но этих мгновений оказалось достаточно, чтобы сделать имя его бессмертным в веках.

В следующий миг авангард Мамая, словно волк, почуявший запах крови, бросился на русский сторожевой полк. Стремясь не дать растоптать копытами лошадей тело Пересвета, русские всадники также двинулись навстречу. Как раз у места гибели богатырей обе конные лавы сошлись. Началась жестокая схватка. Несмотря на громадное численное превосходство противника, сторожевому полку все же удалось потеснить на несколько мгновений татар. Этого оказалось достаточно для того, чтобы подхватить тело первоначальника битвы и переправить его в тыл. Затем сторожевой полк, ведя ожесточенный бой с наседавшими татарами, начал откатываться назад. Вскоре битва дошла до позиций передового полка, и тот не замедлил вступить в сражение.

Битва началась. Она втягивала все новые и новые войска, и остановить ее Мамай был не в силах. Более того, до сих пор сражение развивалось помимо воли великого эмира. Он оставался лишь безучастным наблюдателем. Но вот над шатром Мамая взвился огромный золоченый бунчук. Почти одновременно с этим условным знаком затрубили рога, призывая к атаке. Из ставки на холме полетели гонцы, везя последние распоряжения эмира.

Первыми тронулись с места прославленные во многих битвах генуэзцы.

14-й век для полей сражений Европы характерен тем, что рыцарскую конницу начала сменять пехота. Первой крупной победой пехоты была битва при Кресси, где английские крестьяне-лучники расстреляли из арбалетов благородное французское рыцарство. Страны, которые не могли по каким-либо причинам выставить собственную пехоту, приглашали наемников: генуэзцев, швейцарцев и прочих. Знал ли Мамай о битве при Кресси? Возможно, и не знал, но то, что пехоте принадлежит будущее, великий эмир убедился после битвы на Воже. Потому и оказалась в разноязыком воинстве Мамая генуэзская пехота, набранная в Кафе и прочих поселениях итальянцев в Крыму.

Стремление к наживе, даже ценой смертельного риска, объединило любителей приключений, преступников, разорившихся крестьян и ремесленников. Однако дело свое наемники знали отменно и денег даром не получали. Даже Мамай залюбовался их чеканным шагом, ровными шеренгами. Казалось, каждый воин шеренги был неотделимой частью одного большого тела. Генуэзцы шли в бой тесно сомкнутым строем, приготовившись встретить врага щетиной копий, сами же были защищены щитами и доспехами, делавшими воинов малоуязвимыми для стрел и копий. Часто воины в шеренге поднимались на голову выше товарищей. Это они наступали на трупы лошадей или людей, оставшиеся на поле после схватки передовых полков. Но даже эти препятствия не смогли нарушить ряды генуэзцев.

Шагов за сто до противника наемная фаланга открыла губительную стрельбу из арбалетов. В это время еще шел бой татарского авангарда с передовым и остатками сторожевого полков русских. Тяжелые арбалетные стрелы безжалостно разили своих и чужих. Все сметая на своем пути, генуэзская пехота, тем же неторопливым шагом, двигалась вперед. Оставшиеся в живых воины татарского авангарда в ужасе бросились в разные стороны.

Русские воины принялись палить из самострелов в эту неумолимо надвигающуюся живую стену. В рядах генуэзцев появились первые потери, но места убитых тут же заняли идущие сзади. Почти не задерживаясь, генуэзцы подмяли передовой полк и вплотную приблизились к большому полку. Вот она, наконец, сила, способная остановить железную фалангу. Генуэзцев ждала точно такая же живая стена, сверкающая на солнце верхушками шлемов и наконечниками копий.

Почти одновременно с генуэзцами бросились в атаку татарские конные крылья. Дико крича, стреляя на лету из луков, размахивая саблями и мечами, татары налетели на полки правой и левой руки. Полк правой руки отбил натиск татар и даже перешел в наступление, но Андрей Ольгердович остановил своих воинов вровень с большим полком. Следующая атака в этом месте также не принесла Мамаю успеха.

Гораздо хуже положение сложилось на левом фланге. Весь цвет своей конницы, включая и тяжеловооруженных хорезмийцев, бросил Мамай на полк левой руки. Именно здесь он намеревался пробить брешь в Дмитриевой рати, отсюда начать ее разгром.