Ягодка опять (СИ)

Говорю это, осознанно ерничая. Речь ведь идет не обо мне — пострадавшей, а о двух людях, которые хотели меня убить. О преступниках.

— Кстати, чем вы купили их молчание? Обещанием скорой амнистии? Сокращением срока? Чем?

— Я не уполномочен обсуждать это с вами. Зато должен сказать другое: если вы будете продолжать отказываться с нами сотрудничать, нам придется применить к вам другие методы убеждения. И, боюсь, они вам не понравятся.

— Да идите вы!

Разворачиваюсь и все-таки ухожу. Пребываю в таком бешенстве, что даже ничего не вижу перед собой. А среди ночи мне звонит Митька. Голос у него напряженный, интонации странные до крайности.

— Мам. У меня тут проблемы.

Сердце у меня проваливается куда-то вниз, а потом подпрыгивает прямо в горло, где начинает судорожно биться, мешая дышать и говорить. Хриплю:

— Что?… Что случилось.

— У меня нашли наркотики.

— Идиотина!

— Знаю. Прости. Это… В общем ничего серьезного. Не героин. Марихуана только…

— «Только», черт тебя побери! И что теперь?

Повисает пауза — слышу лишь какие-то шорохи. Шаги? Да… И звук закрывшейся двери вроде бы… А потом в трубке возникает не сын, а кто-то незнакомый:

— Теперь все очень просто, Надежда Николаевна. Вы молчите о Дмитрии Шарыгине, мы молчим о наркотиках в комнате вашего сына.

Шах и мат. Действительно все очень и очень просто…

— Клянусь. Я буду молчать. Вы добились своего. Теперь просто оставьте моего мальчика в покое.

— Считайте, что он вам даже не звонил. И эпизода с наркотиками в его жизни не было никогда. Если вы будете молчать, мы тоже будем немы как рыбы. Если же…

— Я поняла. Не стоит повторяться.

— Ну и отлично.

И гудки в трубке.

А вот этого я Саше не прощу никогда. Не смогу. Приказав совершить такое, он перешел некую невидимую черту. Некий Рубикон. Мосты в моей душе горят, причиняя мне нестерпимую боль. Ну за что мне это все?… За что?

Глава 12

Суд проходит без эксцессов. Похоже, о том, что участие в этом деле Дмитрия Шарыгина нужно замолчать любой ценой, знают все. И прокурор, который ставит свои вопросы так, чтобы никто не проговорился даже случайно. И немногочисленные свидетели. И подсудимые. И сам судья. Наши спецслужбы в кои-то веки сработали просто идеально. Все подготовили, все учли…

Приговор, который я стоя выслушиваю в конце этого длительного по времени и муторного действия, приводит меня в изумление. Действительно, то, что попросила я, — звонок от Саши, — был такой мелочью по сравнению с тем, что выторговали себе остальные. Муж мой бывший проходит по делу только как свидетель. Светлана Вербицкая, его супруга, получает условный срок — ввиду того, что действовала, не до конца отвечая за свои поступки, под влиянием послеродовой депрессии. Да-с! Не у одной меня, стало быть! И точно очень широко распространенный синдром, не врали мне медики! В отношении Антона Нечипоренко — исполнителя — удается доказать только эпизод с похищением. Потому что найденная в его квартире снайперская винтовка, о которой мне рассказала Любка, из материалов следствия куда-то просто испарилась. Никто о ней и не упоминает, а стало быть, попытка убийства, которая закончилась ранением невинного человека, в деле вообще отсутствует. За похищение же — исключительно с целью предоставить возможность заказчику поговорить с потерпевшей с глазу на глаз, и все! — Антон получает срок настолько смешной, что даже плакать хочется.

Что ж, наша удивительная Фемида, выставленная над входом в здание российского Верховного суда с незавязанными глазами и без меча в руках, которым по идее она как раз и должна защищать граждан от несправедливости и карать преступников, в очередной раз демонстрирует свои неоспоримые «достоинства». Незакрытыми повязкой глазами зорко следит за тем, чтобы не упустить свою выгоду, весы пригодились для того, чтобы взвешивать полученные взятки и подношения, щит же, который у нашей Фемиды заменил меч, судейским очень удобен для того, чтобы защититься самим. «Как стра-ашно жи-и-ить!»

Кстати, когда звоню Митьке, чтобы вложить ему ума за наркотики, он принимается со страстью уверять меня, что понятия не имеет, откуда они взялись.

— Я, мам, не стану утверждать, что без греха. Покуриваю иногда в хорошей компании, когда угощают, но чтобы хранить их в кампусе?.. Это какая-то ерунда.

Врет? Может и так, но уж очень эти самые подброшенные наркотики вовремя нашлись, и вообще вся ситуация совершенно в стиле работы наших правоохранительных органов.

Сева возмущен результатами суда и даже собирается подавать какие-то апелляции. Но после моего краткого рассказа о том, в чем истинная причина этого «шоу», тут же схлопывается и замолкает. Не дурак переть с детским водяным пистолетиком на танки.