Ягоды. Сборник сказок

– Какие самые красивые цветы ты видывал? Уверяю тебя, если соберутся лучшие мастера слова все вместе, слов у них не хватит, чтобы описать их красоту. Просто истребляющая красота! Красота, закрывающая собой даже смысл, даже истоки. Я там хаживал. Поначалу утонул в этом во всем, а потом бдительность взяла верх и я решил закрыть глаза. Так и шел вслепую. А ты, Володя, и не видывал красоты настоящей. Думаешь, баба смазливая сидит – это и есть красота? Вот брат мой ветроголовый как делал. Идет баба посмазливее, а он пристроится рядышком. Идет и, казалось бы, на нее не смотрит, но всем кажется вокруг, что они вместе идут. Ну, та-то взглянет на него: довольно или нет. Если довольно взглянула, то дело сделано. А если нет, он скажет что-то вроде: «Что же, вы, девушка, на меня стыд нагоняете». А она и не понимает, о чем речь. А потом объяснит все: «Стыжусь такой красоты, боюсь взглянуть даже». Любая в улыбке расплывется на такое. А он никакой красоты и не видывал, как и ты. Просто телом баба понравилась, вот и подлез к ней. Говорил я ему, мол, добром не кончится, зло творишь ведь. Да ветроголовый и есть ветроголовый. Ты, Володя, не будь таким… Как я на переправу попал? Служил я тогда в первой части, что под Казанью стояла. Добрая часть была, с половины крепыши, отлитые такие. Чего ни спросишь, у всех ответы есть на все. Удивительно! Думаю, неужели человечество дошло наконец до точки, когда все всё знать стали. Ты любого спроси о строительстве гидроэлектростанции какой-нибудь. Он и расскажет, и покажет, как строится, и сводит еще, и позовет, и накормит в придачу. Вот такие добрые люди. А когда на переправу начали набирать, все эти умники рванули со строя, только пятки сверкали. Им кричат, что это приказ, мол, что расстреляют, если на переправу не пойдут. А они говорят, что пусть стреляют. Лучше целым помереть, чем жить невесть каким. Вот как они рассуждали, ты подумай только! Меня одного и послали. Не спал с неделю, все думал, как это будет. Думал, пройду или нет. Со мной эти крепыши и говорить стали бояться, когда выяснилось, что я иду. Обходили меня. Бывало, на кухню иду, завидят меня и дерут. Подойду к кому поговорить как раньше, а он стеночкой от меня. А потом вслед смотрели. Выстроились все, смирные стояли такие. Шел долго, страшно было. А потом такая красота! Знали бы они! Да ты спи, Володя, спи…

* * *

Володя дождался нужного автобуса, ввалился в него, нашел свое место и принялся рассматривать здание вокзала в окне. Повсюду были блестяшки, заманивающие покупателей и зевак. Вдалеке стоял человек с рупором и что-то вещал. Видимо, это был зазывающий к какому-то происшествию или представлению.

Вскоре они ехали вдоль полей, а потом вдоль деревень, где бегали козы. Когда весь автобус безмолвно провожал взглядом очередную козу, водитель сильно затормозил. Дверь открылась. Зашла женщина лет шестидесяти, но очень боевого духа.

– Так, билетики показываем, – заявила она с особым напором и начала суетно глазеть по пассажирам.

Каким-то чудом почти ни у кого не оказалось билетов. Более того, то ли никто не знал про их существование, то ли они покупали, но их им не дали, но на женщину напали еще более агрессивные женщины, и мирная атмосфера созерцания коз перешла в жуткую ругань.

Володя уже перестал разбирать слова, несущиеся с той и другой сторон, и перешел на уровень восприятия чистых эмоций.

– Я ради этого и езжу на этом автобусе, – услышал он тихий голос. Повернувшись, он увидел толстого человека с отвисшим подбородком. – Это каждый день происходит. Я могу сказать, что сейчас будет дальше.

– Что? – спросил Володя.

– Она высунется в окно и начнет звать милицию. А потом сядет рядом с водителем и станет говорить о погоде. Еще через пять минут расхохочется.

Володя посмотрел на женщину. Она по-прежнему отдавала всю себя словесной перепалке. Внезапно она подбежала к окну, открыла его и начала звать милицию под общий смех половины автобуса.

– Зови, зови, тебя же и заберут, – крикнула ей та женщина, которая наиболее активно участвовала в споре.

– Я же сказал, – снова раздался голос улыбающегося толстого человека.

– Это что, каждый день так? – спросил Володя.

– Да, каждый день, уже много лет, – сказал тот и рассмеялся. – А хочешь, я и про тебя все расскажу? – он улыбнулся немного ехидно.

– Ну? – несколько испуганно сказал Володя.

– Ты приехал с Севера, из семьи рыбаков. Долго скитался, а теперь устроился на работу: сторожем. Ты был женат, путешествовал по миру, чуть не попал в шторм, чудом выжил, – человек так громко расхохотался, что привлек к себе внимание даже участников спора.

– Что смешного! – заорала на него женщина.

Он демонстративно прикрыл рот руками, перестав смеяться.

– Ну и кто тебе такую чушь сказал? – спросил Володя. – Я вообще с Урала, никаких рыбаков там нет и не было, и женат я не был никогда, и путешествовал, только когда призвали: погрузили и поехал, а на море и не ездил ни разу.

– Надо же, – человек нахмурился. – Вчера же тут ты ехал и мне это рассказал. Или не ты ехал?

– Не я, проспись, – сказал Володя и отвернулся.