Ягор Дайч (СИ)

Голова кругом от таких новостей.

В прошлом мире я простой бродяга, родичами из отчего дома выгнанный, в этом тоже, для многих раб, холоп, мужик сиволапый, и тут вдруг такое, потомок шаманов и ханов, князей и императоров.

Старейшина, пусть кратко, но многое рассказала, за более подробными деталями велела обращаться к Оюун, если Алтана что не сможет мне поведать. Но вообще настоятельно посоветовала наведаться к моим родичам со стороны матери, пообщаться с ними и уговорить, чтобы с нами отпустили кого-нибудь из женщин рода. Только они мне и моим детям могут рассказать про наших предков, и тогда мы не забудем, соответственно и не лишимся своей многовековой истории.

Не станем безродными и беспамятными.

* * *

В мастерской я недолго просидел, пришли женщины, сказали, что для нашего немалого семейства дом выделили. Внезапно опустевших в поселении теперь хватало, н-да, так что предоставили нам один такой, по воле тогда еще живой старейшины.

Вскоре после нашего разговора она умерла!

Все, что хотела, сделала, все долги раздала, да и отправилась на встречу с предками спокойно, будто заснула.

Об этом нам бабушка рассказала, когда они с Дарьей уже по темну пришли. Зина с мелкими сестрами и присоединившейся к ним Сюли к этому времени порядок в выделенном нам доме навели, спальные места всем соорудили, да ужин сготовили. Так что под светом нескольких керосиновых ламп помянули эту сильную женщину добрым словом и вином Абалейским (бабушка с дедушкой и Шэнли, как совсем уже взрослый), поужинали, да принялись новостями делиться:

— Погибших очень много, а вот раненых почти и нет, хунхузы таких в плен не брали, на месте безжалостно добивали, как и стариков с совсем еще детьми, видимо не нужны они им были, — не зная об этом, точно угадала бабушка. — Уцелевшие же, кто дожил до нашей помощи, жить будут, серьезных ран там нет, почистили мы их с Дарьей, зашили, теперь только покой им нужен.

— Больше нападений не ожидается, — стоило бабушке замолчать, заговорил Хрисан, пытаясь успокоить перепуганных сестренок. — Эту банду мы полностью уничтожили, другим же сюда смысла нет идти, так как сами по себе дауры никого не интересуют.

Хрисан еще днем приводил искавших меня Тугала с Дагуром, вот они и рассказали, что из пленных вытянули. Теперь братишка поведал всем остальным, что мы с ним от них узнали.

Это нападение оказалось продолжением той истории, когда мы покойника с золотом и нефритом в тайге нашли.

Сама же история началась с того, что троим братьям, искателям женьшеня, привалила невероятная удача, они нашли средней величины корень. Когда же его начали аккуратно откапывать, чтобы не дай бог не повредить, наткнулись еще и на россыпь самородного золота. Что там и как получилось, достоверно неизвестно, захваченные братьями бандиты этого просто не знали, только то, что братья рассорились и младший из них, после ночевки в тайге, на рассвете попытался тихонько украсть и золото, и корень. Удалось ему только один мешочек с самородками вытащить, на этом деле и попался.

Ну и бросился бежать

Как мы знаем — неудачно.

Вернее, убежать то получилось, но вот не очень далеко, так как братья его подстрелили, пролив родную кровь.

С этого момента, или скорее всего еще с момента ссоры из-за свалившегося на голову богатства, на них несчастья и посыпались. Не удалось им корень женьшеня удачно сбыть, покупатель решил его просто забрать. Так что прихватили их за мягкое, а там и золото нашли, ну и раскололи братьев до донышка. Все из них выпытали, в том числе и то, что младший брат от них сбежал (не знали они, что смертельно ранили его) и кому-нибудь другому может продать информацию о той богатой россыпи.

Уважаемого китайца (его я возле сеногрузов прибил, вместе с телохранителями меченосцами) на которого продавцы женьшеня вышли, тоже жадность обуяла. Опираясь на полученную информацию, собрал он немалый отряд, усилив своих людей хунхузами, и торопливо направился за собой то место застолбить.

Застолбил.

До самых холодов ту россыпь разрабатывали, золота прилично собрали, и еще больше там должно было остаться.

Жадность и их погубила.

Главный китаеза не захотел без присмотра то место оставлять, вот и решил ближайшее известное ему поселение дикарей (так пленные дауров обозвали) под себя подмять. Отсюда до той россыпи не столь и далеко, будут его доверенные люди в тепле зимовать, да за ней присматривать, чтобы другие не позарились.

Вот и получилось, что лишних (совсем детей и стариков немощных) они безжалостно уничтожали, женщин для утех хватали, как и других крепких телом людей захватывали. Ведь нужны рабы, чтобы весной продолжить золото добывать, к этому времени они бы всех к покорности привели.

— Кх, кх, н-да, дела, — выслушав эту историю, куривший у печи дед, нарушил молчание.