Ягор Дайч (СИ)

Радости от встречи родные не выказывали, чтобы не раздражать никого. Да и не до радости было, Анисим сходу распорядился реквизировать у нас телегу, что и было тут же исполнено, еще и сеном ее от души загрузили. Так что все мои хмуро наблюдали, как у нас на подворье чужаки хозяйничают.

Но и это наконец закончилось, казаки своих лошадей оседлали и сразу в дорогу отправились. В середине их растянувшейся колоны трофейная лошадка потянула нашу телегу.

— Держи, проводник, заслужил.

Сверкнув на солнце, на дорогу в пыль упала серебряная монета, так как никто и не пытался ее поймать. Подпоручик, а именно он и кинул ее мне, от вновь вспыхнувшего бешенства лицом мгновенно покраснел. Думал прибьет. Но нет, ничего не сказал, резко дернул повод и отправился восвояси, взяв с места в карьер. От него не отставал Анисим, тоже в этот раз промолчавший, хоть рука к сабле и дернулась, вслед за благородием рванул, как и казаки их сопровождающие.

— Прощавай, паря, не держите зла, — сидя на коне, попрощался с нами со всеми Корниенко Захар.

Он с десятком казаков и остальными трофейными лошадками с волокушами, гружеными мертвыми телами и добытыми трофеями, последними неспеша потянулись по дороге в сторону Никольского.

Провожал их взглядом, пока они не скрылись за поворотом, и только тогда повернулся к родным. Сказать, впрочем, ничего не успел…

— Живой, родной мой! Живой, — утонул я в объятиях бабушки и сестер.

Когда бабушка успокоилась слегка, я глазами указал Маше на серебряную монету, целым рублем прошлогоднего выпуска меня подпоручик наградил. Та, радостно вспыхнув лицом, тут же его в кулачке зажала, пусть потом с сестрами на торгу на себя его целиком потратят. Прошли в дом, где меня сначала в баню умываться отправили, ну а потом остаток дня и вечер в разговорах прошел.

Ни о чем серьезном не говорили, это все на завтра отложили. Просто рассказал подробно, как казаков водил и что там и как происходило. Стоило же только стемнеть, как я сразу спать завалился. Каким бы там двужильным меня не считали, вымотался я изрядно, так что вырубился сразу и до самого утра.

С утра тоже разговора не получилось, так как стоило только солнцу подняться, как в наши ворота снаружи постучали.

— Утра доброго, хозяин, — бесшабашно улыбнулся совсем молодой казак, лет двадцати на вид. — Господин урядник Корниенко Захар Авдеевич велел вам вернуть. В целости и сохранности возвращаю, — махнул он рукой на нашу реквизированную вчера телегу. — Прощевайте.

— А-а… — это и все что вырвалось у деда, который сам калитку открыл, так как с утра пораньше во дворе уже возился.

Больше ничего сказать он не успел, казак вскочил на до этого привязанную сзади к телеге лошадь, и только оседающая на дороге пыль указывала на то, что он действительно только что тут был.

— И что нам с ней делать? — услышал я заданный бабушкой деду вопрос.

Урядник не только телегу вернул, но и запряженную в нее одну из вчерашних трофейных лошадок нам подогнал. Так что вопрос в тему, ведь у нас и так, помимо коровы, молодого бычка, свиней, кур и гусей, в хозяйстве две лошади было. Тягловой мерин Яман, которого мы для хозяйских нужд используем: огород вспахать или в ту же телегу запрягаем, когда на торг едем. И такая же неказистая, как нам сейчас подарили, низкорослая лошадка Тиса, она у нас охотничья. Когда на заготовку мяса или каких других даров природы в тайгу идем, то ее с собой берем. Пусть она неказистая, но по выносливости и неприхотливости многим другим лошадям фору даст.

Так что третьей лошади нам просто не нужно, вроде как, но не отказываться же. Хорошо конюшня просторная, еще пару лошадок могла бы вместить, с размещением проблем не возникло. А вот с кормами, вроде и должно хватить, всегда с запасом заготавливаем, но лучше сена с соломой еще докупить. Хотя «монголки» и неприхотливые, способные вообще на подножном корму жить, но мы не настолько жестокие, так что на всякий случай потом у корейцев фуража еще прикупим.

Не успели мы толком с утренними делами по хозяйству управиться, как снова в запертую калитку стукнули, снаружи раздалось лошадиное ржание.

— Да что ж ты будешь делать? — взмахнула руками бабушка. — Кого там еще принесло?

Принесло Петра и Дашку.

В сопровождении Тугала, как самого старшего, Лавката, Арата, Барласа и Хагана с Солгором брат с сестрой вернулись домой. Все верхом, да еще и в поводу несколько хорошо-груженых лошадок с собой привели.

Шустро Петька управился, видимо вообще эти дни не отдыхал, иначе не объяснишь их столь скорый приезд. Ну и дауры, видимо нам на подмогу приехали, не усидели дома.