Яичница из гангстеров

— Совсем нет. Как только они покончили с мистером Келли, они, естественно, позвонили мне. Чарльз сообщил мне, что вы еще закусываете в клубе, так что я просто велел им следовать за вами, как только вы уедете из «Сераля». Они поехали за вами в отель, где вы посетили миссис Келли, и информировали меня об этом по телефону.

— И тогда вы отдали приказ схватить меня, да?

Он пожал плечами.

— Это была ошибка, Пил. В результате они сейчас, вероятно, оба в морге.

Он снова показал мне свои кривые зубы.

— Нет, я не считаю это ошибкой. Фактически это даже к лучшему. Моя маленькая организация состояла как раз из нас трех: они двое и я. А теперь единственные, кто в курсе дела, это вы и я. Не очень выгодно для вас, как вы считаете, Скотт?

— А Чарльз? Кажется, он один из ваших посыльных.

— Именно посыльный, и ничего больше. Просто глупый лакей.

— А вы считаете всех, кроме себя, дураками, не так ли, Пил? — сказал я с отвращением в голосе. — Вы убиваете с единственной целью — извлечь из этого побольше денег.

Он опять засмеялся:

— Я просто достаточно умен, чтобы понять, как легко совершить убийство и остаться безнаказанным. А в такой компактной организации, как моя, — вернее, какой была моя, — поправился он, — по существу, нет никакой опасности, лишь бы метод был достаточно умно продуман.

Он принял серьезный вид.

— Вам, Скотт, мой метод убив… — ну, скажем, удалять избранных субъектов, может быть, покажется несколько сложным, несколько хитроумным. Но в действительности это просто остроумно найденный метод. Вполне стоящий затраченного труда. Если вы пользуетесь пистолетом, то остаются патроны, всегда есть риск, что обнаружат, откуда оружие. Если же вы замордуете человека до смерти и бросите его тело где-нибудь на дороге, это, конечно, убийство. Но при этом всегда остается место для сомнения. Полиция может подозревать, но во многих случаях она не может быть уверенной. Знаете, Скотт, вы бы изумились огромному числу незамеченных случаев, тому, как много их сходит просто за несчастные случаи со смертельным исходом.

— Конечно, — сказал я. — Наверняка бы изумился.

Пил продолжал:

— Затруднение с мистером Бруксом, не скрою, доставило мне некоторое беспокойство. Особенно метод. Возможно, этот метод был в данном случае подсказан шумной кампанией против наездов на дорогах, которую подняли газеты; как вы думаете? — Он громко захохотал: — Тупые дураки. — Потом он успокоился и сказал: — Фактически, после этой шумихи в газетах мой метод себя изжил. Кроме того, если оба моих помощника действительно, как вы говорите, попали в морг, это упрощает мой уход от дел.

— Еще одно, — сказал я. — Магнитофонные записи.

— А что насчет них?

— Я бы хотел знать, что с ними. Где они? У кого?

Он громко рассмеялся мне в лицо, потом снова принял серьезный вид.

— Эти записи должны интересовать вас меньше всего. Они здесь, в этой комнате, в сейфе. Так что же вы собираетесь с ними делать? Отнять их у меня? — Он тихо посмеялся. Все это, видно, доставляло ему неподдельное удовольствие.

— Я уже сказал вам, — ответил я. — Мне просто любопытно.

Пил уставился на меня из-под прямых, густых бровей.

— Кто же фактически убил мистера Брукса, Скотт?

Этот вопрос меня тоже мучил. Я не ожидал его. «Кто, черт возьми, убил Джо? Эдди? Нет, у него надежное алиби. Робин?» Здесь я колебался; возможно. Она так и не смогла удовлетворительно объяснить, как она провела тот вечер, когда было совершено убийство. Она только твердила, что была все время дома — а это невозможно было доказать. А потом это изменение имен: оно меня несколько смущало. «Драгун? Он мог бы убить Джо, если бы очень разозлился на него за манипуляции с кассой. Но малыш Зэркл тоже участвовал в этих махинациях, и все еще жив и здоров. Если Драгун убил Джо, почему же он пощадил Зэркла? Сара? Это как-то не складывалось. Но есть и другие намеки и подходы, которыми я мог бы поиграть, если бы…»

— Встаньте. — Пил опирался на стол, губы его раздвинулись, обнажая его кривые зубы. — Я узнал все, что мне было нужно. А насчет Брукса — в конце концов, это неважно. Пора мне уходить от дел. Я ведь довольно богатый человек.

— Богатый — да, может быть. Но человек — не очень.

— Никаких счастливых случайностей для вас не будет, Скотт. — Он будто выплюнул в меня эти слова. — Никаких фантазий. Только пуля в рот. Прямо в зубы.

Казалось, с него понемногу сходит лоск. В нем появилось что-то звериное. Внешний облик стал более соответствовать внутреннему. Я обвел губы пересохшим языком и глотнул.

— Вот так, Скотт. — Он усмехнулся: — Пора бы вам испугаться.

Он держал пистолет твердой рукой, целя мне в лицо.

— Мне почти противно это сделать, — сказал он. Он больше не усмехался: напротив, лицо его напряглось, глаза сверкали.

Я следил за дулом пистолета. Ноги стали словно чужими, и мне было страшно.