Яик - светлая река

- Молодец, солдат! - И продолжал уже по-казахски: - Хорошая выкопана канава. И как раз вовремя. На днях, я видел, здесь топтался бык. А как бык дорвется до стога, у него всегда спина чешется. Трется и трется о стог, будто бес в него вселился. Да, солдат, коней теперь стало мало, а быков много. Хороший ров. Тебе, видать, привычно копать окопы? Солдаты, как я посмотрю, всегда любят поработать. Молодец!

Абдрахмана подкупила эта приветливая речь. Крестьянин был намного старше его, и Абдрахман назвал его дедом.

- Вы здешний? - спросил он.

- Здешний. Из Богдановки. Хороший, хороший ров.

- Ров хороший. Кто бы его ни рыл, все сделано аккуратно и надежно, уклончиво ответил Абдрахман.

- Отличный ров, - улыбнулся крестьянин. - Сверху широкий, снизу узкий, скотина его не перешагнет.

Абдрахман так же двусмысленно ответил на слова крестьянина:

- Сейчас много голодной скотины - вот и лезет к сену. А эти конные казаки хуже быков. В середине лета они скормили коням все сено, накошенное с таким трудом. Никогда еще я не видел двуногих животных хуже казаков. А ваша Богдановка стоит как раз на перепутье. Тем, кто живет в стороне от дороги, легче, не всякий завернет к ним.

Крестьянин говорил по-казахски совершенно свободно, только гортанные "г" и "х" произносил мягко. К тому же он, казалось, стосковался по казахскому языку. Абдрахман заметил, что старик отлично разбирается не только в тонкостях казахских аллегорий, но кое-что смыслит и в политике.

- Такие же ямы, только поглубже, надо выкопать для двуногих скотов, сказал он. - Пусть свернут себе шею. А ты сам из какого аула - Сугирбая или Кисыка?

"Этот хитрец, кажется, знает меня", - подумал Абдрахман и, рассмеявшись, пригласил старика сесть рядом:

- Присаживайтесь, дед. Так и быть, скажу вам правду. Я из аула Сугирбая. И этот ров выкопал не я. Но ваша правда, его выкопали хорошие, заботливые руки. А что до двуногих хищников, то есть люди, которые и для них копают яму. Я слышал, из вашей Богдановки многие... роют ямы...

Абдрахман пристально посмотрел в лицо собеседнику, ожидая ответа на свой вопрос.

- Значит, ты из аула Сугирбая... Я слышал, что куда-то скрылся после бунта казаков в Уральске сын старого Айтеке. Может быть, это ты и есть? Ладно, можешь не говорить... Рассказывают, что в ауле Сугирбая сейчас каратели. Разыскивают Парамонова. Были они и у нас.

"Этот человек все знает", - снова подумал Абдрахман.

- Кто вам сказал об этом, старина?

- О чем?

- О том, что Айтиев скрылся.

- Земля слухом полнится. От нашего Михаила Макеевича слышал... Я догадываюсь, что ты знаком с Довженко и с Парамоновым, верно?

Абдрахман как раз и намеревался сегодня вечером пробраться в Богдановку и разыскать члена исполкома Уральского Совета Парамонова и большевика Довженко.

- Да, я знаком с ними, - ответил Абдрахман. - И хотел бы встретиться... Довженко сейчас дома?

Крестьянину было лет пятьдесят. Волосы его уже сильно тронула седина. Даже давно не бритая борода серебром поблескивала на худощавом лице. Только усы сохранили темный цвет. На первый взгляд он казался простодушным добряком. Но глаза его смотрели пристально и проницательно.

- Я сразу понял, что ты их знаешь, - ответил старик. - Довженко сегодня в селе. Но он тоже скрывается и дома не ночует. Не беспокойся, мы своих людей этим душегубам не выдаем. Скажи, кто ты, не подведем. Если надо передать что, передадим.

- Меня зовут Абдрахман. Абдрахман Айтиев.

Крестьянин протянул ему обе руки:

- Моисей Кисляк, будем знакомы. Вы меня не знаете, товарищ Айтиев, но я вас сразу узнал. Вы похожи на вашего отца и брата. Идемте в село. Я сведу вас с Довженко.

- Спасибо, аксакал.

Кисляк улыбнулся; улыбка у него была совсем детской.

- С первого взгляда я понял, что вы пришли сюда не затем, чтобы обкапывать стог. Да и лопаты ведь у вас нет. А сапоги разбиты от дальней ходьбы. Да и издали еще я приметил, что пришли вы со стороны Ащи-Булака. Ну как, товарищ Айтиев, верно угадал старик?

- Правильно, старина. Как отчество-то ваше?

- Моисей Антонович.

- В наше время лучше всего на расспрашивать, Моисей Антонович, откуда да кто... Было бы хорошо, если бы вы сказали обо мне Довженко и прислали его сюда.

- Нет, нет, идемте со мной. Вымоетесь, перекусите, выспитесь. Никто там вас не найдет. А если придут искать, есть куда спрятать. - Кисляк тронул Абдрахмана за рукав.

* * *

Село было близко, и они добрались туда до темноты.

- А что происходит в городе? - расспрашивал Абдрахман по дороге своего спутника. - Не слышно ли о приближении фронта?

- О таких вещах у меня не спрашивайте. Я крестьянин и знаю только хуторские дела, а что творится дальше, не ведаю.

Сказав это, старик виновато посмотрел на Абдрахмана: не обидели ли его такие слова.

- Наше село бедное, - снова начал он. - У меня только одна корова да лошадь. А у иных и коня нет. И посевы плохие. Не хватает сил пахать землю. Только две-три семьи и живут в достатке.

- А где вы научились так говорить по-казахски?

- Три года я работал на Меновом Дворе вместе с киргизами, вот и научился их языку. И теперь бываю в аулах. Киргизы хорошие люди.