Яик - светлая река

- Без бумаги нельзя ехать. Обещать на словах - это одно, а дакмент это совсем другое. Люди у нас верят только бумаге. Бумага большой почет имеет. И что ты ни говори, а если у тебя нет желтой бумаги с подписью и печатью, - все это не будет законно. Ты ведь грамотный человек, жиенжан, и должен сам знать это. Вся сила и вся власть - в бумаге. Без бумаги нельзя ехать, - страдальчески сморщившись, повторил Хажимукан.

Ораз изумленно и оцепенело глядел на него.

- О аллах, - наконец промолвил он, - я ничего не понял. Какой закон? Какая бумага? Или вы хотите получить бумажку на право проезда? Но такие документы никто не выдает. Да и зачем они вам? И лучше, что нет никаких бумажек. Дело-то у нас секретное.

- Нет-нет, без дакмента нельзя. Кто мне поверит, если у меня в руках нет дакмента? Ты говоришь, что не дают его? А мне он нужен. Понимаешь? Я разложу его, как скатерть, перед людьми и скажу: дакмент дан самым настоящим нашим бедняцким правительством. Тогда - замолкни и старшина, и судья. Понял? Раньше Макар и Шорак тыкали нам под нос вот такой большой дакмент и говорили: "Все наше. Озеро наше, рыба наша". Попробуй поговори с ними, если у них этот проклятый дакмент. И какой же ты чудак, дорогой мой. Ну подумай сам: если бы у меня был такой дакмент, как у Макарова, тогда бы я ни за что не дал ему кидать сети в наш Шалкар. Абдрахман все это знает, он должен дать дакмент.

Ораз, пристально смотревший в глаза взволнованного Хажимукана, кивнул:

- Теперь я понял, что за документ. Значит, хотите получить бумагу на право ловить рыбу в Шалкаре? А Абдрахман обещал вам дать такой документ?

- Ойбой, о чем же я могу говорить, как не о Шалкаре? Абдрахман сказал нам: и озеро и рыба - все ваше. Он сказал: кто раньше владел всем, теперь пусть не мнят себя хозяевами. И ногой пошевелить им не давайте. Это все хорошо. Но вдруг осенью явятся старые хозяева? Вот тогда-то я им и скажу: вот артель, вот бумага на озеро, вот печать, вот подпись. Пусть после этого они посмеют отнять у меня Шалкар. Закон это или нет? А?

- Закон-то закон. Никто не спорит. И озера теперь ваши, и земля - все. Только вряд ли сейчас дадут вам такую бумагу. В декрете советской власти сказано: земля и воды принадлежат народу. Это и есть закон. И уместно ли вам, Хажеке, сейчас спрашивать о такой бумаге?

- Неуместно, говоришь? Значит, когда Макаров с Шораком сгоняли нас с земли, то им показывать бумагу от правительства было уместно? А беднякам, выходит, позорно? Как же так? Скоро придет осень, начнется подледный лов. А потом снова вернутся хозяева и все отберут? Мы со своими стариками, с детьми и женами будем сидеть дома голодные и дрожать от холода? Так что твои слова, голубчик, - одно ребячество, - резко ответил Хажимукан.

- Я и сам не знаю, как быть, - растерявшись, пробормотал Ораз. - Надо поговорить с Абдрахманом. Если такая бумага полагается, мы мигом ее найдем.

- Давно бы так, - обрадовался Хажимукан, - а то заладил: "Неуместно, неуместно". Каждый, кто хотел, корчил из себя хозяина. А мы перед всеми робели. Хватит! Я достану бумагу на наше озеро. Был, говорят, такой вор Алапес. Он воровал скот, чтобы прокормить свою семью. Однажды его долго не было дома. Голодные ребятишки стали плакать. И тогда мать сказала им: "Не плачьте, милые, если отец не умрет, то обязательно приведет хоть плохонькую корову". Так и я, уезжая сюда, тоже сказал своим босым землякам: "Если Хажимукан не умрет, то привезет дакмент".

"Не угомонится, пока не добьется своего, - подумал Ораз. - Видно, здорово ему насолили эти хозяева, если он так настаивает".

Они вместе отправились к Абдрахману. Когда Ораз сказал, что Хажимукан требует документ на пользование водой, Абдрахман отнесся к этой просьбе совершенно серьезно. Он позвал Мырзагалиева, в совершенстве владевшего казахским и русским языками, и сказал:

- Пиши постановление от имени исполкома, что на основании декрета советской власти озеро Шалкар со всеми его богатствами передается в вечное пользование трудящимся. Напиши, что подлинными хозяевами озера являются сами рыбаки. Мы подпишемся и поставил печать Богдановского Совета.

Жилистый высокий Парамонов подошел к Хажимукану и дружески похлопал его по плечу.

- Мы с тобой оба рабочие, - сказал он. - Ты работаешь на промысле, я на кожевенном заводе. Теперь будет все наше: и земля, и вода, и заводы все. Поздравляю с возвращением озера Шалкар настоящим хозяевам. Смотрите, никому его больше не отдавайте.

Его теплые и дружеские слова Хажимукан понял без переводчика.

- Большой богач Макаров - русский, тамыр Шорак - казах. Ты - тамыр рабочий, Хажимукан - рабочий. Приезжай в гости, угощу жирным сомом, - весело говорил Хажимукан, и его ровные белые зубы ослепительно блестели в открытой улыбке.

Парамонов крепко пожал руку нового друга. Хажимукан плохо говорил по-русски, но он отлично его понял.

- Приеду, тамыр, обязательно приеду.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Солнце было уже высоко, когда Хаким различил вдали окрестности Уральска.