Яик - светлая река

- Браток... дорогой мой, - тяжело дыша, проговорил Хаким. - Бери, родной, вот этого вороного себе навсегда.

Аманкул начал рассказывать о новостях в аулах.

- Хаджи, отца твоего, Хаким, проводили в последний путь. Земля пусть будет ему пухом...

- Я знаю, Аманкул... Я ведь был дома.

- А остальные пока живы-здоровы. Но плохих вестей много. Вчера приехал Нурыш из Кзыл-Уйя. Что там творится - ужас! Все аскеры стали большабаями. Обкорнали коням хвосты и пошли в погоню за ханом Жаханшой. Всех казаков перебили, подняли знамя и поехали в Теке, к тамошним большабаям. Ихлас-ага, говорят, заболел и уехал в Теке. А Жамал привез Нурыш в аул неделю тому назад. В аулах - шум, крик, суета. Хаджи Шугул хотел погнать свои табуны в Уйшик, а Нурыш не позволил: говорит, в Уйшике рыскают казаки и забирают всех коней. Хаджи лишился сна, меня вызывает каждый божий день, иногда два раза, спрашивает про табун. Держи, говорит, в Мыншукыре, в аул не пригоняй и от Кос-Обы, говорит, подальше держись...

- Подожди, Аманкул, подожди, - перебил Хаким. - Сначала коня оседлаю.

Он быстро снял седло с вороного, оседлал темно-серого и прыгнул на него.

- Садись на свою кобылу и проводи нас до Кос-Обы. По пути обо всем расскажешь, - сказал Хаким.

Едва отъехали на несколько шагов, как табунщик снова обрушил на Хакима поток новостей.

Гречко решил выяснить, куда они теперь едут.

- Меня зовут Иван Андреевич Гречко, - заговорил он. - Я казак из села Требухи. Мои попутчики были плохие люди. Я от них ушел навсегда и хочу вернуться в родное село.

- Там сейчас, наверное, фронт? - спросил Хаким.

- Из Требухи, я думаю, уже выгнали казачьих атаманов. Денька два назад я проезжал мимо. Красные уже под Уральском стояли.

Хаким внимательно посмотрел на Гречко, вспомнил о событиях в Требухе, о судьбе Мендигерея.

- А кого вы знаете из тамошних казахов?

- Всех знаю. И Айтиевых, и Епмагамбетовых, и их товарищей.

- Айтиевых? Где они сейчас?

Хаким спросил с умыслом, но Гречко ответил искренне:

- Я знаю, они большевики. Я тоже хотел вступить в отряд Белана, но не удалось.

- Так он же красный, - сказал Хаким, улыбаясь.

- Думаешь, что я ничего не понимаю? Скоро красные все возьмут в свои руки. Кого больше, те и побеждают. Да ты и сам хорошо знаешь.

- Значит, это вы, Иван Андреевич, притащили раненого киргизского комиссара к Абильхаиру Айтиеву, вместо того чтобы столкнуть его в прорубь? спросил Хаким.

- А ты откуда знаешь?

Вместо ответа Хаким протянул ему обе руки.

- Поехали, Иван Андреевич. Я вас приведу прямо к Белану.

Аманкул не понял, о чем они говорили по-русски. Но, увидев, что Хаким пожал русскому руку, тоже решил выразить свое почтение.

- Тамыр, аман, - сказал он, подавая руку. - Тебе конь нужен? У меня коней много. Бери!

Гречко снисходительно улыбнулся.

- Для меня и мой рыжий хорош. В беде не оставит, - ответил он по-казахски.

- Вот здорово! Совсем как казах говоришь! - обрадовался Аманкул. - Айда в наш аул. Барана зарежу, той сделаем. Мы тоже станем большабаями. Они Кзыл-Уй захватили. И Теке взяли. Баи драпают. Их марджи, старики удирают со своими манатками. Многие до устья Кердери-Анхаты дошли.

Но Хакиму было не до рассказов Аманкула, он все еще опасался, как бы казаки не кинулись вдогонку.

- Ты махни-ка, Аманкул, на Змеиный хребет, посмотри, не видно ли русских? Если они сюда едут, быстро скачи назад. А мы пока двинемся к Кос-Обе и по низине повернем к аулу.

- Там где-то винтовка лежит, - сказал Гречко. - Подобрать ее надо, пожалуй.

- Зачем винтовку бросать... - проворчал Аманкул. - Ай-ай, тамыр, ай, ну прямо как ребенок!

И Аманкул помчался. Он дважды обскакал бугорок, потом слез с коня, поднял винтовку, привязал ее к седлу и понесся дальше. Пока Аманкул взбирался на Змеиный хребет, Хаким и Гречко спустились в Мыншукыр и остановились, наблюдая за Аманкулом.

Хаким, так неожиданно избавившись от смерти, действовал теперь особенно осторожно. Вначале он даже хотел не возвращаться в аул, а сразу ехать в Богдановку, но потом решил, что о случившемся надо сообщить учителю Халену. К вечеру добраться до аула, а утром отправиться в свой отряд. Теперь он убедился, что Гречко надежный человек.

Хаким готов был обнять и расцеловать остробородого только за то, что он шепнул тогда "Тебя хотят убить".

- Вы мой избавитель, Иван Андреевич. Спасибо, - сказал он, волнуясь.

- Я хотел помочь тебе ночью бежать, на привале. И сам хотел заодно с тобой. Но ты опередил, так что себя благодари, не меня. Как зовут тебя, сынок?

- Хаким, а фамилия - Жунусов.

Хаким ехал не спеша, чтобы Аманкул не потерял их.

"Значит, Хаким пристал к большабаям, - думал между тем Аманкул. Далеко пойдет, высоко взлетит. Даже самого хана Жаханшу красные вышибли из Кзыл-Уйя. Теперь не сын толстосума, Шугула, а сын хаджи Жунуса станет править народом. Он добьется! Не зря с детства в Теке сидит. Недаром все в рот ему заглядывают, когда он говорит. Да-а, покойный отец тоже не был простаком. В словесной схватке самого Шугула в пот загонял. И сын, дай бог время, всем уездом управлять будет. Не зря назвали его Хакимом".