Якобинец

Сначала его повесили, следя при этом, чтобы он не умер. Быстро перерезали веревку и затем в корчащееся полузадушенное тело несколько раз стреляли, но так, чтобы причиняя мучительную боль не убить при этом. Роль «гильотины» выполнила сабля в руках одного из убийц якобинца…

Летом 1793 подобное происходило повсеместно там, где власть захватывали роялисты и их новые союзники бриссотинцы.

Всё это не оставляло повода для благодушия и дальнейшей игры в терпимость. Враг вспомнит еще о милосердии, тогда, когда оно понадобится ему самому, завопит о «ужасах революции и варварстве санкюлотов», но будет слишком поздно.

Лион 14 июля 1793 года

Жак Ранси с трудом пробирался сквозь возбужденную шумную толпу к зданию администрации Лиона. Озабоченные, испуганные обыватели толпились вокруг агитатора-бриссотинца. О чем же возбужденно кричит этот тип, отчаянно жестикулируя и срывая голос? Ранси прислушался.

– Надо остановить этот буйный поток, влекущий нас к варварству! Сейчас пытаются внушить, что Республика погибнет, если на все должности не будут назначены кровожадные люди!! Нас спасет только крестовый поход на Париж и истребление якобинских выродков, поправших своей жестокостью все человеческие нормы!! И самый страшный… гнусный из этих звероподобных существ, Марат, пока он жив, жизни сотен тысяч честных мирных людей в опасности! Вспомним ужасные события 31 мая в Париже, насилие над принципом парламентаризма… молчание запуганного народа… окровавленные трупы на улицах города!! Только созыв ополчения во всех преданных истинным республиканцам городах спасет Францию от этих чудовищ!!

Онемевший от наглой лжи и чудовищных инсинуаций Ранси живо протолкался сквозь толпу и приблизившись к импровизированной трибуне крикнул:

– Дайте мне слово, гражданин! Я только утром приехал из Парижа!

Заняв место на возвышении Ранси с нарастающей страстью начал речь:

– Граждане Лиона! Я сам был в Париже 31 мая… Со всей ответственностью заявляю, никаких ужасов, о которых говорил этот человек там не происходило, никакого моря крови и гор трупов… Отстранены от власти только 22 человека, чьи интриги мешали работе Конвента больше полугода и ничего более не изменилось…другие жирондисты, не поддержавшие вождей-изменников остались в составе Конвента…

Граждане! Не откликайтесь опрометчиво на безумную идею ополчения и похода на Париж, своекорыстные политики, из тех, что были отстранены от власти, сознательно толкают вас к гражданской войне!! Люди, опомнитесь! Причем здесь 31 мая?! Ваша администрация взбунтовалась еще 12 мая, в это же самое время жирондистская администрация Тулона сдала город англичанам и роялистам!! Граждане…

Далее ему не дали произнести ни слова. Поднялся страшный крик, ругательства и проклятия, одни были напуганы прежними ораторами и сбиты с толку, другие хотели услышать совсем другое. Ранси стащили с трибуны, крепко держа за руки и за воротник.

– А-а…проклятый якобинец!! Смерть ему!! Смерть всем им!!

– Что, мерзавец, ca ira?!, – грубый хохот, – обновим песенку…якобинцев на фонарь!! Что, хороша идея?!

Задыхаясь, он бился в сильных руках державших его людей. Один из них резким движением приставил острие сабли к горлу Ранси, брызнула кровь.

– Убей,… но сначала выслушай…Люди должны знать правду… иначе..в городе начнется братоубийственная резня…пусть меня выслушают…

– В аду тебя выслушают!

Спасение пришло в последнюю секунду.

– Этих мерзавцев нельзя пускать даже в ад,… они и там устроят революцию!

Замечание вызвало хохот в толпе. Несостоявшийся убийца опустил саблю.

– Так это же Ранси!, – человек узнал нового председателя лионских якобинцев, временно заменившего арестованного Шалье.

– Прошу вас, молчите, не продолжайте!, – Ранси умоляюще поднял руки, – я не так наивен, чтобы рассчитывать на ваше сочувствие, но, проводите меня в мэрию, у меня крайне серьезное дело к Дюбо…Вы окажете этим услугу не лично мне, а Республике…

Неожиданный спаситель резко поднял руку и закричал:

– Оставьте же этого негодяя! Его нужно срочно доставить в мэрию!

– Благодарю вас, гражданин…, – Ранси вытер рукой влажный лоб.

Человек резко обернулся и зарычал:

– Ты что думаешь, я тебя вытащил из жалости, якобинец?!

– Нет, господа жирондисты лишь на трибуне кричат о миротворчестве и умеренности…

Неизвестный ткнул Ранси в спину пистолетом.

– Заткнись и иди, молча, без замечаний, поклонник Марата…

Кабинет мэра города, жирондиста Дюбо…

– Не думал, гражданин Ранси, что у вас хватит ума явиться ко мне…В вашем положении нужно думать о своей шкуре, а не кидаться заявлениями протеста! А если мы припомним всем вам 31 мая? Ваш шеф… Шалье уже два месяца в тюрьме…

– Да, вы жирондисты первыми начали террор задолго до 31 мая, а теперь пытаетесь убедить французов и весь мир, будто вследствие наших действий…

Мэр тяжело откинулся на спинку кресла и смерил Ранси умными холодными глазами.

– Чего же ты хочешь, лионский «друг народа»?