Якобы книга, или млечныемукидва

– Да какие уж тут обиды! Ну а как тут выигрывать, если большинству вообще ничего от жизни не надо? Невозможно тут ничего выиграть всерьез. А ведь мы тоже могли бы грамотно вжиться в систему и… как там… жить-поживать да добра наживать. Но не всем это подходит, понимаешь? Я как-то естественным путем пришел к старому и пыльному, проверенному веками убеждению, что самому жить надо, людям помогать хорошим, по мере возможностей, а возможности такие всегда есть, что нам еще остается? Витя же смотрел на это дело и видел лишь, образно говоря, клетки, которые мы где-то частично, где-то полностью открыли, и птиц, сидящих внутри; птиц, которые никуда не летят – потому что они больше не умеют, не хотят, отучились летать, понимаешь ли, обжили жерди и сидят себе. Это я привел сравнение, которое мне сам Витька приводил, а мне запомнился, я не такой лирик. Короче, Витя не мог понять и принять всего того, что не вписывается в его представления, а это, строго говоря, почти все, что составляет содержание нынешней жизни. Эх, наливай еще!

– Думаешь, Витька – лирик?

– Думаю, наше время породило такую породу людей: циников в словах, прагматиков в делах, но при этом все-таки лириков. А может, таких людей всегда хватало, не знаю.

– Так почему же вы все-таки не придумали что-нибудь еще? Раз уж на такой супермасштабный проект замахнулись? Можно же и чего попроще было попробовать, для рестарта…

– Так я вот и предлагал Вите свою политическую партию-платформу строить, по приколу, чтобы саму эту идею уничтожать изнутри: фикцию, будто партии что-то решают. Партию «прогрессивного мещанства» хотел учредить, но он категорически отказался идти в политику. Такая уж у него была политика – не лезть в официальную политику.

– Слушай, вспомнил – есть еще один вопрос, который не дает мне покоя! Ты что-нибудь знаешь про книгу, которую Витя написал? А то есть у меня тут одно подозрение, ничем пока не подтвержденное, правда.

– Да, я в курсе. Он мне как-то проговорился, что, дескать, книгу по мотивам своей жизни написать подумывает, про тот этап в юморном бизнесе, а потом что-то надолго замолчал на эту тему. Я его затем спрашивал как-то, уже после флешмоба, где, мол, обещанная книга-то? А он отвечал, что никакой книги не будет, не выгорело что-то. Ну а я не стал сильно докучать с этим, и без того забот хватало.

– Не выгорело, говоришь? А я тебе могу сказать, что еще как выгорело! Я сам держал книгу в этих вот руках! Мы ей костер тогда на свалке разводили… Я успел немного полистать, только темнеть быстро стало, а потом и пожарище этот… Я, между прочим, даже экземпляр себе прихватил, только вывалился он, видать, из кармана, в суматохе этой. Так для чего писать книгу, печатать, чтобы потом сжигать? Конечно, все это так похоже на Витю, вот только мне не дано этого понять!..

– Хм, а для чего Гоголь продолжение «Мертвых душ» сжег? Хотя, наверное, это из другой оперы пример. Просто Витя говорил мне тогда, когда мы в первый раз на эту тему общались, что пишет не для того, чтобы кому-то что-то доказать, поразвлечь, словить симпатии, а так, для самоанализа больше, чтобы мозги не ржавели, чисто стресс снять, отвлечься. И потом, уже после флешмоба, я и поинтересовался у него книгой, а он, как-то отмахнувшись, как от слепня, сказал что-то вроде, что «не стоит оно того, никто все равно не поймет».

– Хм, почему же не поймет… А как же… «свои»? Я вот только не пойму еще, а отчего он не обратился в солидное какое-нибудь издательство, почему в типографии просто отпечатал самопалом? Ведь с его-то именем, думается, многие издательства в охотку бы взялись за дело.

– По поводу «своих», видимо, есть такие вещи, которые нельзя доверить даже «своим». Возможно, и не было для него никаких «своих». Вспомни девиз конторы: «Люди не любят друг друга». Вот и Витя жил скорее в мире идей, а не людей. Вот в чем драма. Людей вокруг полно, а своих, по-настоящему своих – нет. Меня тоже подобное чувство по юности сверлило, просто некоторые привыкают, а некоторые – нет. А что касается издательства, тут я вообще не вижу ничего странного: в том-то и штука – «в охотку бы взялись за дело», говоришь? Понимаешь же, что не в характере Витьки было бы пойти на сделку с издательством. Ну предложили бы они что-то типа «поработать над окупаемым проектом», подгоняя содержание под эту окупаемость, а Витьке окупаемость эта на хрен вообще не нужна была, поэтому и отпечатал просто через типографию, без гонора и гонорара. А почему сжег? Не знаю. Есть вещи, которые нам не суждено узнать никогда – вот и все. Просто тут тот редкий случай, когда мы хотим узнать, очень хотим! Но не можем и никогда не узнаем. А сколько есть вещей, про которые мы знать не знаем и знать не хотим, врубаешься? А Витька… возможно, утратил интерес, остался недоволен написанным, а может, случилось еще что-то, кто знает?