Яков Брюс – московский колдун

Выделил им кое-какое приданное из одежды, посуды и простенькой мебели. Плюс ко всему, добавил скотину и птицу для обустройства хозяйства на месте. По мнению Прохора, сделал всё это хозяин не ради счастья помощника, а лишь для того, чтобы тот смог оставить потомство. То есть, родил ему новых рабов. Вдруг они в чём-то пойдут в мастеровитого предка? Глядишь, принесут хозяину ощутимую прибыль?

Вот так у Прохора и его юной супруги появилось жильё. Хоть оно и принадлежало Якову Брюсу, но было отдельным от других крепостных. Находилось в полном пользовании молодожёнов и позволяло им чувствовать себя немного уверенней.

К тому же, небольшое хозяйство холопов находилось неподалёку от огромного барского дома. Так что, «придворный» механик, как и прежде, ходил туда на работу. Правда, это случалось лишь в те немногие дни, когда он не был вместе с хозяином в златоглавой Москве, или где-то ещё.

К сожалению, сенной девушки Софьи её жизнь изменилась не в лучшую сторону. Вместо хлопот по огромному господскому дому, где она находилась в тепле и уюте, ей пришлось освоить совершенно другую профессию. Теперь она занималась тяжёлым крестьянским трудом.

Хорошо, что Маргарита фон Мантейфель, жена Якова Брюса, попросила супруга освободить их семью от, так называемой, барщины. Тот немного подумал, кое-что подсчитал, а потом согласился. Мол, ладно не очень большая потеря. Пожалуй, он может сделать такую поблажку механику.

В положенный срок у новобрачных родился милый сынок, которого назвали — Никитой. Следуя старым православным обычаям, родители крестили младенца в маленькой церкви, стоявшей в соседнем селе.

Неожиданно негаданно для всех окружающих, Яков Брюс как-то узнал о скромном обряде. В его голову пришла несусветная блажь, и он решил присутствовать на этом событии, столь ничтожном для сановного барина. Ведь он был несметно богат. Имел много различных поместий и владел тысячами душ крепостных, которых никогда не считал за людей.

Почему ему захотелось придти, непонятно. То ли по своему лютеранству, он никогда не видел сельских православных крестин? То ли решил таким странным образом выказать благоволение к умелому мастеру?

Внезапным появлением в церкви Яков Брюс напугал всех людей, оказавшихся у алтаря в тот замечательный день. Крестьяне не привыкли к таким знакам внимания со стороны своего господина. Увидев его, все дружно охнули, немедленно упали ничком и не вставали до окончания службы.

Как бы то ни было, но барин не только пришёл на праздник механика Прохора, а ещё преподнёс его сыну удивительно ценный подарок. Вручил младенцу на вечную память нательный крестик из чистого золота.

Причём, в напутственном слове Брюс сообщил, что очень ценную вещь, он привёз из путешествий по странам далёкой Европы. Дескать, сей замечательный символ веры в Христа, освещён в святом городе Иерусалиме. В знаменитом на весь мир, храме Гроба Господня.

С огромным чувством признательности Прохор взял драгоценный подарок. Поклонился хозяину в пояс и поблагодарил его за любовь, да за ласку. Обещал служить ему верно и преданно до самой последней минуты.

Вельможа вдруг снова расчувствовался и в очередной раз обещал в скором времени дать вольную Прохору и всем членам его, пока что малой, семьи. К великому огорченью «придворного» мастера, хозяин сдержал своё слово только отчасти.

Так уж случилось, что под воздействием мамочки, Никита рос очень набожным мальчиком. По прошествии шести лет с небольшим, Яков Брюс вновь проявил интерес к своему юному крестнику. Вызвал его из Подмосковной деревни и записал в «Навигацкую школу», открытую в Сухарёвских казармах в 1701-м году.

Прошло определённое время, нужное для прохождения начального курса. К ужасу Прохора, его сын не смог себя ни в чём показать. Мало того, он попал в чёрный список студентов, которые в науках «оказались достаточно плохи».

То ли учителя случайно прознали, что он крепостной Якова Брюса, которых, по приказу царя Петра I, запрещали брать для учёбы? То ли действительно ему не давались науки с цифирью? Трудно было сказать.

Узнав о великой конфузии, хозяин тоже немного расстроился. Ему были очень нужны умелые руки в изучении различных наук. Он думал, что мальчик «удастся» в мастеровитого механика Прохора и хотел послать, его дальше учится. Сначала в Славяно-греко-латинскую академию, а затем, за границу, в Голландию или в германские земли, например, в Магдебург.

Такие кунштюки фортуны в Петровское время, хоть и редко, но всё же случались. Как говорит нам история, несколько знатных господ из его окружения произошли из обычных холопов. Однако, с Никитой всё случилось совсем по-другому. Он оказался совсем неспособным к точным наукам. Ему предстояло вернуться в деревню и стать там обычным крестьянином.

К счастью, в этот ужасный момент Прохор оказался поблизости и рассказал Якову Брюсу о большой религиозности мальчика. Барин ненадолго задумался и принял другое решение.