Яков. Воспоминания (СИ)

Странно он вел себя сегодня. Обычно Петр Миронов относился ко мне весьма дружелюбно. И даже одобрял мое общение со своей племянницей. Но сегодня он был странно сдержан, будто меня опасался.

— Почему же тогда Мышлоедов разыграл целый спектакль, как будто узнал эту новость первый раз от меня?

— Ну, видите ли… ротмистр… — тщательно подбирал слова Петр Иванович, — характер, как бы это сказать, несколько экзальтированный, имеет склонность к эффектам…

— Или просто не рассчитывал, что я найду Вас за ширмой? — перебил я его жестко. — У Вас была игра с Ферзем?

— Нет. Нет! Ни в коем случае! — взволнованно ответил он и даже головой помотал. — Я дал зарок, обещался брату, так что… Нет-нет! Я блюду! Ну, Вы должны понимать. Сами играли когда-то с Ферзем.

Я понял однозначно только одно: с Ферзем он играл. Но будет скрывать это до последнего. И готов даже угрожать мне, лишь бы я не пытался далее его расспрашивать. Что же Вы скрываете от меня, Петр Иванович? Ради Вашей племянницы, всей Вашей семьи я надеюсь, что Вы не замешаны в этом убийстве.

— Значит, сообщить Вам нечего? — спросил я. — По этому делу?

— Нет, нечего. Решительно нечего. — ответил Миронов. — По этому делу нечего.

— Тогда не смею Вас задерживать, — отпустил я его.

Пусть думает, что его глупый шантаж меня напугал. Придется как-нибудь осторожно проверить, есть ли у него алиби на время смерти Ферзя. Только так, чтобы об этом не стало известно его семье.

Но что же он от меня скрывает, все-таки? Мы всегда были в неплохих отношениях, и я уверен, что Петр Иванович понимал: попроси он меня скрыть от его брата, да и от всех остальных, сам факт его игры, я не отказал бы ему в такой малости. Пусть себе бережет этот секрет Полишинеля, раз ему охота. Но он предпочел попробовать меня запугать. И это настораживало, потому что говорило о том, что дело не просто в том, что Миронов с Ферзем играл. Возможно, он сильно проигрался, но долг отдать не успел. А внезапная смерть Ферзя этот долг списала. И тогда можно предположить, что Петр Иванович боится, что, узнав сей факт, я заподозрю его в причастности к убийству. Он уже однажды был под следствием. И, разумеется, не хочет повторения. Да, такая версия вполне вероятна. Но алиби его все-таки стоит проверить.

После ухода Миронова я вернулся к картотеке. И все-таки нашел описанную татуировку. Теперь осталось найти в Затонске того, на чьей руке она красовалась.

Но этого я сделать не успел. Вошел дежурный с сообщением о происшествии. На улице экипаж насмерть задавил человека. Что ж, дела не всегда приходят по очереди. Нужно разбираться и с этим. Коробейников был уже на месте. С таким делом он мог управиться и сам, но почему-то послал за мной. Возможно, что-то более сложное? Одевшись, я проследовал по указанному дежурным адресу, прихватив с собой из картотеки карточку на татуированного бандита.

Труп лежал посреди улицы, разбросав руки. Вокруг, как водится, толпился народ. Я протолкался к Коробейникову, осматривающему тело.

— Мгновенная смерть. Кажется, он сломал шею, — доложил мой помощник. — Извозчик божится, что он сам бросился под лошадь.

— Кто таков? — спросил я, вглядываясь в залитое кровью обезображенное лицо мертвеца.

— Установить пока не удалось, — ответил Антон Андреич. И тут же объяснил, почему вызвал меня: — Обратите внимание! Вот!

И он показал мне левую кисть покойника. На кисти была знакомая наколка. Именно такая, как описывал Колька. Я достал из кармана картотечную карточку. Нет, я не ошибся, наколка та самая.

— Филимонов Кузьма, кличка Филя, — сообщил я Коробейникову, подавая карточку ему. — Нашел его по наколке в нашей картотеке.

— Извозчик где? — спросил я городовых.

Подвели извозчика. Тот был перепуган и принялся оправдываться раньше, чем я успел задать вопрос:

— Я не лихачил, ей Богу! Ехал себе обыкновенно, и вдруг — он, прямо под колеса!

— Как так?

— А вот так, Ваше Благородие! Шел он по тротуару, обыкновенно. И вдруг — шарах в сторону! Прямо на мостовую! И под колеса пролетки. Как будто пихнул его кто! — извозчик перекрестился испуганно.

— Может, и правда? — спросил Коробейников, отведя меня в сторону.

— Несчастный случай, — твердо заключил я, еще раз оглядывая мертвого Филимонова.

В этот момент, толпа подалась, будто кто-то отпихнул людей второпях, и на пустой пятачок у тела выбежала Анна Миронова.

— Анна Викторовна! — я бросился к ней, закрывая от нее окровавленное тело, развернул за плечи и отвел в сторону. — Похоже, ни одно происшествие в нашем городе без Вас не обходится.

Даже Коробейников на этот раз был со мной согласен и добавил строгим голосом:

— Ни к чему Вам здесь находиться!

— Меня Ферзь сюда направил, — взволнованно сказала Анна. — Это его рук дело.

— Это несчастный случай, — сказал я ей.

— Яков Платоныч, — Анна разворачивала все ту же расчерченную на клетки карту Затонска. — Он сделал ход ладьей С2-С5. Вот, посмотрите! Вот это место!

— Действительно! — подтвердил Антон Андреич, заглянув в карту. — Этот перекресток находится в квадрате С5.

— Теперь Вы должны сделать ход, — сказала мне Анна.