Яков. Воспоминания (СИ)

Утром, придя в управление, я обратил внимание на девушку, которую оформляли в комнате задержанных. Она невольно привлекла мое внимание тем, что ни на мелкую воровку, ни на дешевую девку похожа не была, а более крупные дела, обычно, все же проходили через следственный отдел. Насчет же этой барышни я был не в курсе. Я зашел в комнату оформления, понаблюдал за тем, как фиксируют ее особые приметы. Девушка заметила меня, стрельнула глазами.

— Что тут у вас? — спросил я дежурного.

— Да вот, на краже с поличным попалась, — пояснил городовой.

Я пристально взглянул на девушку, она улыбнулась мне в ответ кокетливо. Взгляд у нее был живой, смелый. Не дура, сразу видно. Надо будет взглянуть на дело. Если кража и вправду мелкая, возможно, девица подойдет в осведомительницы.

— Смотрите, в измерениях не ошибитесь, — как бы обращаясь к дежурному, польстил я ей. — Такое лицо не часто встретишь. Что же Вы украли, прекрасная незнакомка? — спросил я к девушку.

— Кошелек, Ваше Благородие, — притворно-скромно ответила она.

— Модистка из ателье, — пояснил дежурный. — Пока примерку клиентке делала, кошелек и припрятала.

— Что, на наряды не хватает? — поинтересовался я, обратив внимание на оторванную пуговку на ее блузке.

— Бес попутал, — потупилась модистка.

— Доброе утро, Яков Платоныч, — раздался вдруг у меня за спиной вежливый голос адвоката Миронова. — Я к Вам по делу.

Быстро князь подсуетился, однако.

— Прошу, — сказал я Миронову, — проходите, Виктор Иванович.

— Яков Платоныч, — приступил сразу к делу адвокат Миронов, едва мы с ним зашли в кабинет, — у Вас сидит мой клиент.

— Это кто же? — притворился я непонимающим, просто чтобы он побольше рассказал мне о том, когда и как Разумовский его нанял.

— Жан Лассаль, — ответил Виктор Иванович. — Князь Разумовский вчера вечером предложил мне стать его поверенным, и я здесь по делу об аресте его человека.

— Присаживайтесь, — предложил я Миронову.

— Ну, а стоит ли, Яков Платоныч? — усмехнулся адвокат. — Ну мы ведь с Вами оба знаем, что никаких доказательств вины моего клиента не существует.

— А откуда Вам это известно? — спросил я в надежде на еще какие-нибудь дополнительные сведения.

Виктор Иванович даже рассмеялся этому моему ходу, рассчитанному, явно, лишь на его дружелюбие.

— Тогда предъявите, будьте любезны.

Как бы хорошо не относился ко мне Виктор Миронов, к своей работе он относился еще лучше. И он был, увы, абсолютно прав, мне нечего было предъявить Лассалю. Так было вчера вечером, и к утру ничего не изменилось.

— Предъявить мне действительно нечего, — сказал Миронову, — но я не был бы так категоричен в отношении его невиновности.

Это была просьба. И Виктор Иванович услышал и понял меня. Но помочь мне он был не в силах, даже если и хотел. Его работа требовала от него прямо противоположных действий.

— Яков Платоныч, — сказал Миронов очень по-человечески, где-то даже с сочувствием. — Мое дело адвокатское. Так что, либо обвинение, либо выпускайте.

— Делать нечего, — вздохнул я, — забирайте своего клиента.

В этот момент в комнату вбежал дежурный.

— Ваше Высокоблагородие! — доложил он. — Убийство в гостинице!

Я похолодел.

— Инженер? — спросил я, уже предчувствуя ответ.

— Так точно! — ответил дежурный.

Это была катастрофа. Но я еще и не представлял, насколько эта катастрофа будет страшна для меня.

По дороге в гостиницу я слегка задержался, чтобы связаться с филерами. Я сообщил им, что Лассаля скоро отпустят из участка, и напомнил, что желаю побеседовать с французом в неформальной, так сказать, обстановке. Поэтому, когда я прибыл в гостиницу, в номере инженера находились уже и доктор Милц, и Коробейников. Первый явно уже закончил осмотр и сидел на диване, дожидаясь меня. Второй был занят подробным обыском, как и положено. Тело инженера Буссе с перерезанным горлом раскинулось на ковре посреди комнаты.

— Где портфель? — первым делом поинтересовался я.

Коробейников лишь молча развел руками. Нет портфеля.

— Когда произошло убийство? — спросил я доктора.

— Ну, я полагаю, где-то между часом и двумя ночи, — ответил он.

— Дежурный! — окликнул я.

— Ваше Высокоблагородие! — отозвался Синельников, вырастая на пороге.

— Ты что, спал? — грозно спросил я его.

— Никак нет!

— Кто приходил в номер к инженеру?

— Барышня Миронова, — ответил Синельников.

Мне вдруг стала очень понятна и близка фраза «земля ушла из-под ног». Краем глаза я отметил, как напрягся на диване доктор Милц, как выпрямился, забыв про обыск, Коробейников.

— Миронова? — переспросил я. — Ты не ошибся?

— Миронова, — стоял на своем Синельников. — В десять вечера пришла и часа в два ночи ушла.

— Уверен? — еще раз переспросил я его, отчаянно борясь с желанием схватить этого тупого идиота и трясти до тех пор, пока он не откажется от сказанного.

— Что я, Анну Викторовну не знаю? — ответил он вроде как с обидой.