Яков. Воспоминания (СИ)

Мы с господином Уваковым обедали в ресторации, и он рассказывал мне, как и обещал, каким образом его дело оказалось связано с моим в Затонске.

— В критической жизненной ситуации люди способны на что угодно, — вещал Илья Петрович. — Мы столкнулись с несколькими случаями убийств, которые совершали люди, весьма далекие от преступного мира. Но! Их всех объединяло то, что они оказались в критических жизненных обстоятельствах, и все обращались за помощью к Морелю.

— Да, но почему Затонск? — спросил я.

— Ваш студент, — ответил Уваков, — он не исключение. Мы обнаружили его расписку в конторе Мореля. И когда от Вас пришел запрос, я понял, что необходимо ехать в Затонск.

И Илья Петрович улыбнулся мне весьма довольно.

— То есть, Морель поставил это дело на поток? — уточнил я.

— Именно! — продолжил рассказ Уваков. — Он приобрел известность и клиентуру в определенных кругах. И создал своего рода агентство убийств.

— Кто же он, этот Морель? — поинтересовался я у него.

— Авантюрист. Человек без морали и чести, — поморщился Илья Петрович. — Задержать его, к сожалению, не удалось. Скрылся.

Мне становилось все более тревожно. Убийства по заказу, поставленные на поток. И преступник, придумавший и осуществивший эту идею, успешно утекший от всего столичного сыска, предположительно находится у нас, в маленьком провинциальном Затонске, где на весь городок десяток городовых, да мы с Коробейниковым. Было от чего встревожиться. Но зачем он все-таки здесь? И как это связано с делом студента?

— Да, но почему жертвой должен был стать кто-то из Елагиных? — спросил я.

— Один из братьев, Владимир, — пояснил Уваков, — он в последнее время брал у Мореля крупные суммы.

— Значит, — сделал вывод я, — в городе должен находиться еще кто-то из людей Мореля.

— Из чего же это следует? — удивился Илья Петрович.

— Домохозяйку студента убили, — пояснил я ему. — Я думаю, подчищают следы. Убийца забрал документы, только не знал, что студент отдал накануне белье в стирку. И по меткам мы установили его имя.

— По нашим данным, Морель приехал в Затонск лично. Я рассчитываю здесь его взять! — Уваков вежливо мне улыбнулся, давая понять, что ни в коем случае не посягает на мои полномочия. — Ну, разумеется, с Вашей помощью!

Дверь ресторана распахнулась, и вбежал взволнованный Коробейников:

— Яков Платоныч! Владимира Елагина видели в Затонске. Сейчас он вроде у матери своей, в имении.

Уваков довольно усмехнулся. Видимо, ожидал чего-то подобного. Для его дела все складывалось как нельзя лучше. А вот я был сильно встревожен.

— Антон Андреич, — велел я, — Вы ждите в управлении, а мы к Елагиным наведаемся.

В дом Елагиных мы прибыли как раз в самый разгар семейного скандала. Владимир и Алексей Елагины катались по полу, нанося друг другу беспорядочные удары, а матушка их, не в силах остановить драку, кричала им что-то весьма эмоциональное. Пришлось вмешаться. Я ухватил и оттащил Алексея Елагина, Илья Петрович зафиксировал его старшего брата. Оба братца, разгоряченные схваткой, рвались из наших рук с желанием продолжить бой. И приходилось применять немалую силу, чтобы их удерживать. Софья Николаевна рыдала, закрыв лицо руками.

— Владимир Семеныч! — протянул Уваков, удерживая старшего Елагина за воротник пальто. — Я же наказывал Вам не покидать Петербург!

Братья, наконец, осознали, кто именно их растащил. И притихли, тяжело дыша и глядя на нас с изумлением. Учитывая обстоятельства, мы, не мудрствуя долго, препроводили их обоих в управление. Там и беседовать удобнее, и они, глядишь, поразговорчивее будут. Да и драку, в случае чего, есть кому разнять.

Первым допрашивали Алексея. Он сидел на стуле посреди кабинета и оглядывался то на меня, то на Увакова. В углу кабинета молча стоял адвокат Виктор Миронов, вызванный мною срочно по настоянию Софьи Николаевны. Впрочем, в допрос мой Виктор Иванович не вмешивался. А Алексей Елагин оправдывался изо всех сил:

— Напрасно это все, господа следователи! Да не был я у домика в ту ночь!

— А где были? — поинтересовался я.

— Да у Гусятникова я был! Я же говорил Вам уже!

— Да, вечером Вы приехали к Гусятникову и были у него до утра, — подтвердил я, — но всю ночь Вас не видела ни одна живая душа!

— Ну так я спал! — волновался Алексей Елагин. — Я спал в гостевой комнате! Выпили мы изрядно!

— Ну, может так, а может нет, — продолжал я давить на него. — Приехали Вы к Гусятникову верхом. Также ночью могли проскакать десять верст до охотничьего домика и вернуться, никем не замеченным.

-Чушь! Чушь!!! — горячился Елагин-младший. — Лошадь всю ночь простояла в конюшне!

— И этого тоже никто не может подтвердить, — огорчил я его. — А вот застрелен был студент из револьвера той же марки, что мы нашли у вас. И стреляли Вы из него. По нагару видно.

— Да, мы стреляли! — не стал отпираться Алексей. — По бутылкам. У Гусятниковых.

— А это тоже не доказывает то, что Вы не стреляли в студента, — я усмехнулся.

Алексей Елагин, видно было, совсем отчаялся и находился уже на грани потери самообладания.

— Все против Вас, Алексей Семеныч, — сказал я ему. — Может, не стоит отпираться?