Яковлев А. Сумерки

Репрессии в отношении творческой интеллигенции про­должались и во время войны. Режим без устали трубил о монолитном единстве общества и массовых подвигах. Дей­ствительно солдаты дрались героически, не жалея себя. Они сражались против оккупантов. Однако о едином порыве го­ворить не приходится. Более 5 миллионов солдат и офицеров оказались в плену. Около миллиона военнослужащих было осуждено на фронте за разные проступки, а то и по самодур­ству, в том числе 157 тысяч расстреляно. На стороне Герма­нии воевала власовская армия, в советском тылу были сфор­мированы десятки повстанческих групп. На оккупационные власти работали тысячи полицаев — граждан СССР.

Сталин хорошо знал об этом, но свое спасение видел толь­ко в продолжении террора. Семьи военнопленных репресси­ровались. Продолжались аресты и расстрелы по политиче­ским мотивам. В августе 1941 года был осужден к 20 годам лагерей и погиб в заключении академик Луппол. В 1943 году умер в тюрьме академик Вавилов — выдающийся ученый-ге- нетик. В годы войны репрессировали писателя Овалова, искусствоведа Сахновского, солиста оперы Большого театра Головина, руководителя Государственного джаз-оркестра СССР Варламова, певца Козина. По указанию Сталина в марте 1943 года арестовали и осудили кинодраматурга Кап- лера, поскольку в него влюбилась дочь «вождя» Светлана. В Литературном институте «выявили» антисоветскую группу студентов — приверженцев «необарокко». В лагере оказался будущий литературовед Белинков, написавший, по мнению следствия, подозрительную дипломную работу. В 1943 году развернулась атака против Довженко, Асеева, Зощенко, Сельвинского.

Верно, что война против агрессора объединяла людей, но она же их побуждала к серьезным размышлениям и оцен­кам происходящего, срывала маски лжи и лицемерия в по­ведении властей. Сталину регулярно доносили о настроени­ях интеллигенции. Приведу текст спецсообщения от июля 1943 года.

«Новиков-Прибой А. С., писатель: «Крестьянину нужно дать послабление в экономике, в развороте его инициативы по части личного хозяйства. Все равно это произойдет в ре­зультате войны... Не может одна Россия бесконечно долго стоять в стороне от капиталистических стран, и она пе­рейдет рано или поздно на этот путь...»

Уткин И. П., поэт: «У нас такой же страшный режим, как и в Германии... Все и вся задавлено... Мы должны победить немецкий фашизм, а потом победить самих себя... Всякую са­мостоятельность бюрократия, правящая государством, уби­вает в зародыше. Их идеал, чтобы русский народ стал еди­ным стадом баранов. Этот идеал уже почти достигнут...»

Никитин М. А., писатель: «Неужели наша власть не ви­дит всеобщего разочарования в революции? Неужели не бу­дут предприняты реформы после войны? Так больше нельзя».

Соловьев Л. В., писатель: «Надо распустить колхозы, тог­да положение изменится. ...Русский народ несет главное бре­мя войны, он понес неслыханные жертвы. А что он получит в случае победы? Опять серию пятилеток, голод, очереди. Перспектива у нас грустная, и не хочется думать о том, что будет завтра...»

Бонди С. М., профессор: «Для большевиков наступил серь­езный кризис, страшный тупик. И уже не выйти им из него с поднятой головой, а придется ползать на четвереньках, и то лишь очень короткое время».