Якудза: преступный мир Японии

Она хотела пойти потанцевать со своей подругой Крис из Кореи. Единственным известным мне местом, где танцевать было весело, был «Желтый клуб», расположенный в переулках Роппонги. Они играли техно и транс, и это было настолько ритмично, что даже я попадал в такт. Составить нам компанию в этот вечер я попросил специального агента Ларри Футу. Конечно, он согласился. Ну а Кен, бывший офицер разведки и неисправимый ловелас, пригласил себя сам. Не поймите меня неправильно: Кен мне нравится. Даже несмотря на его привычку разводить меня на траты, превышающие мою зарплату.

Михиль надела джинсы и изумрудно-зеленую рубашку, очень подходившую к ее карим глазам. Мне сказали, что они у нее карие, но мне они всегда казались темно-зелеными (признаюсь, я немного дальтоник). Она, как всегда, поинтересовалась:

– Как я выгляжу?

– Как сексапильная Эм-энд-Эмс.

Она пихнула меня в плечо.

– Спасибо, Джейк.

– Всегда пожалуйста, Мими.

Ее все называли Мими. Это прозвище она получила еще в детстве, только я не помню, при каких обстоятельствах.

Появился Ларри с бокалом мартини в руке, как всегда, в костюме, и заявил:

– Михиль, ты великолепна. Не слушай Адельштейна – ему нравятся только стриптизерши выше него ростом.

– Не обязательно выше, – возразил я, – это просто предпочтение.

Ларри повел Михиль на танцпол, и где-то около полуночи, когда мы болтали с Крис, Михиль вдруг пошатнулась и пробормотала:

– Джейк, что-то мне нехорошо.

Я взял ее за плечи, помог сесть. Она вся побелела как полотно. Мы с Ларри вызвали ей такси и отправили домой. Я написал письмо ее родителям. Три дня спустя после попытки связаться с ней я получил ответ.

Михиль диагностировали лейкемию. Нужно было немедленно начинать лечение. Я был в шоке. Ей поставили Т-клеточный лейкоз-лимфому взрослых, тип лейкемии, который обычно встречается после сорока, а ей было всего двадцать три. Врачи честно сказали, что она вряд ли доживет до следующего года. Медицинская литература подтвердила, что у таких пациентов выживаемость составляет три процента. Я не верил, что она выживет. А вот сама Михиль, как ни удивительно, ни разу в этом не усомнилась.

Я навещал ее в больнице. Принес портативный DVD-плеер и подборку хороших и ужасных фильмов, чтобы ей было чем заняться долгими часами в постели. В августе 2005 года врачи дали добро на трансплантацию стволовых клеток костного мозга от ее брата Дэниела – они по результатам испытаний идеально ей подходили. Это редкость даже среди братьев и сестер. В общем, свершилось чудо, и к осени ее выписали из больницы, и она быстро пошла на поправку.

И еще кое-что странное. После первой трансплантации костного мозга у нее начали виться волосы, и она стала похожа на маленькую сиротку Энни из одноименного фильма. Я, конечно, немного над этим посмеялся – такой уж я друг, – но не стал постоянно называть ее Энни, потому что я все-таки человек тактичный, а некоторые шутки хороши только один раз.

В результате всего этого у нее не было работы, а она хотела поступить в аспирантуру, так что я ее нанял. Для меня это было очень важно. Она не была уверена в своих способностях по части японского, но от нее требовалось знать всего лишь несколько слов и понятий, необходимых для работы, – черт, да я и сам не все их знал. Когда я в этом признался, она сделала для нас обоих карточки.

Сначала я не хотел поручать ей слишком много работы из опасений за ее здоровье, но она настояла. В конце концов ее рвение утомило меня, и я уступил. Она посетила несколько конференций в качестве моего доверенного лица, всегда собирая полезную информацию, контакты и материалы. Она проводила интервью со связанными сторонами и сопровождала меня на встречах с государственными чиновниками. Она была незаменима для проекта, работала очень усердно и за очень небольшую плату.

И еще Михиль, к моей великой радости, оказалась прекрасным исследователем. Я не поручал ей самые серьезные задачи до конца 2007 года, в котором ей была проведена вторая трансплантация костного мозга – тяжелое испытание. Тогда мы в основном поддерживали связь через гугл-чат. Это было нечто.

12 марта 2007 г., 9:06

Я: Привет, Мими!

Михиль: Привет! Ты прикинь, я уже дома! Завтра мне установят катетер, поэтому врач сказал, что я могу ночевать где хочу.

Я: Угу! Я видел катетеры. Они для химиотерапии, да?

Михиль: Угу, и трансплантации.

Я: Теперь тебя можно называть Бионическая Джейми?

Михиль: Ахаха. А разве ее звали не Бионическая женщина?[7]

Трансплантация прошла успешно. К ноябрю 2007 года Михиль снова была готова работать полный рабочий день.

Не то чтобы я вспоминал обо всем этом, пока мы шли к вокзалу, но все же я думал о Михиль. Когда мы приблизились, она нежно сжала мою руку и не дала налететь лбом на вывеску женского бара.