Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

Эгей! Эгегей!
Как повелел тебе
Великий Уот Дьэсегей —
Посланный мне служить,
Посланный мне помощником быть,
На крыльях меня носить,
В блистающей высоте
Высоких белых небес,
Стоя рожденный мой
Конь Вороной!
Ко мне! Ко мне!
Победа за мной,
Повержен злодей!
Высоко взлетел
Удачливый жребий мой!
Уруй-айхал!..

Как бы ни был ты далеко —

Прискачи,
Примчись, прилети!
Срок наступил
Дорогу пробить,
Девятиизвилистый путь
Пустынею протоптать!

Не успел он эти слова сказать,

Не умолкли еще вдали
Отголоски зычные
Зова его,
А с восточной, солнечной стороны,
Где блестела утренняя заря,
Сквозь перистые облака,
Подобные пестрине
На груди тетерки лесной,
Показался летящий пернатой стрелой
Крылатый конь вороной…
Сверкающей падучей звездой,
Рассекая с громом
Воздух густой,
Стремительно конь прилетел,
Серебром четырех копыт
Ударился о скалу
Так, что брызнули молнии
Из-под копыт,
Так, что с грохотом
Раскололся гранит…
Резво конь к хозяину подбежал,
Весело, ретиво заржал,
И замер, стал перед ним
Носом к носу,
Лицом к лицу…

Ласково огладил Нюргун

Шею трепетную коня,
Гриву пышную потрепал,
Другу радуясь своему,
В морду поцеловал…
Отгулялся на воле конь,
На три пальца жиром
Покрылся он,
Округлились могучие мышцы его,
Засверкала гладкая шерсть;
Раздувались радостно ноздри коня,
Нетерпеливо переступали
Резвые ноги его.

Тут Нюргун достал из уха коня

Комочек волосяной,
Обернувшийся вмиг перед ним
Красавицей Айталыын Куо,
Милой его сестрой.

Радовался Нюргун Боотур,

Любовался сестрой своей;
Еще краше стала она…
На юных ее щеках
Вечерняя играла заря,
На белом открытом лбу
Блестела утренняя заря;
Черные брови ее —
Камчатские соболя —
В линию вытянуты одну;
На пушистых ее щеках
Румянец вспыхивал огневой,
Напоминающий двух
Огненно-красных лис.
Из-под ее тенистых ресниц
Яркие сверкали глаза,
Робкий, сердечный,
Сладостный взгляд;
Очертанья стройного тела ее
Сквозь дорогую одежду видны,
Сквозь нежное тело
Кости ее
Брезжущий излучают свет,
Видно, как переливается мозг
Сквозь тонкие кости ее —
Так светла, прозрачна она.
Невиданная на земле,
Совершенна ее красота…
О, как поступь ее легка!
О, как радость ее полна!
Счастливая — к брату она подошла,
Низко поклонилась ему,
А брат-богатырь
Несказанно рад,
Что она жива и цела, —
Обхватил руками лицо сестры,
Крепко поцеловал.

И сказал Нюргун Боотур,

Защитник средней земли:
— Я забить, завалить хочу
Проклятый этот провал,
Дорогу в подземный мир,
Чтоб не вырывались оттуда к нам,
Не исторгались уже никогда
Погибель, смерть и беда!
Этот ужасов полный провал,
Этот путь Муус-Кюнкюйэ.
Бездонную эту дыру
Я на девять веков заткну,
Наглухо завалю! —

Молвив это,

Нюргун Боотур
Отколол от ближней горы,
Отвалил огромный утес
И бросил его
В бездонный провал,
В зияющее жерло,
Где спуск был в подземный мир;
Он с такою силой бросил утес,
Что грохот из пропасти долго летел,
Как дальнего грома отгул…

Только грохот в бездне утих,

Только раскатистый отзвук умолк,
Дух дороги бедственной той,
Прятавшийся в кустах,
Черный, чалый
Ворон взлетел;
С пронзительным карканьем он,
Трижды круг в высоте очертив,
Человеческой речью проговорил —
Прокричал такие слова.